— Берегись! — донесся сверху громкий крик.
Рядом раздался треск, сменившийся громким шипением, а в бойницу, из которой я стрелял, плеснуло жидким огнем.
— Они кидают горшки с зажигательной смесью! — перекрыл шум битвы ор знакомого сержанта. — Засыпать песком!
Я бросил взгляд на короб с песком, стоявший в углу между башней и стеной. Над ним на полках лежали связки запасных арбалетных болтов.
Тут же новый треск и шипение раздались слева. Зажигательный снаряд разбился о перекрытие наверху. И теперь горящая жидкость просачивалась через щели в досках, устроив настоящий огненный дождь внутри галереи. Под него попал зазевавшийся кнехт, который теперь с воем покатился по полу, пытаясь сбить с себя пламя.
— Да твою мать! — снова с чувством выругался я.
Происходящее мне не нравилось все больше и больше. В груди нарастало чувство надвигающейся катастрофы, причем от моих усилий уже ничего не зависело. Здесь столкнулись две армии, два механизма, предназначенных для войны, и сейчас они безжалостно перемалывают друг друга. Я же всего лишь винтик в одной из этих машин. В любую секунду меня может облить зажигательной смесью, накрыть заклинанием или ранить стрелой.
Тем временем сослуживцы попавшего под огонь воина сбили его с ног, прижали к полу и сноровисто затушили огонь.
— Хтыщ! Хтыщ! — знакомый хлесткий звук на миг перекрыл какофонию боя.
Синяя вспышка осветила бойницу рядом со мной, порыв холода обдал кожу. Огоньки разгорающегося пожара резко погасли. Дождь из огненных капель, что лился в пяти метрах от меня, тоже прекратился. Еще секунда, и пылающая лужа на полу галереи оказалась засыпана песком. А кнехты, что орудовали ведрами, снова схватились за дротики.
— Кх-х. Кх-х. Кх-х, — каким-то образом через какофонию боя пробился кашель револьвера Изабеллы.
Волна жгучего стыда прорвала остатки ледяного спокойствия и захлестнула меня с головой. Пока я тут прячусь в закутке возле башни, люди сражаются и гибнут. Даже девушки продолжают воевать. А я, мнящий себя великим и опытным воином, дрожу тут от страха.
— С-с-с, — воздух с шипением вырывается через плотно сжатые губы.
Пучок арбалетных болтов летит в колчан на поясе. Один из снарядов тут же проскальзывает под скобу на ложе самострела. Я выглядываю из бойницы чуть сбоку, аккуратно направляя арбалет сверху вниз. Передние ряды, что сейчас штурмуют ров, уже не видны, зато задние из гоблинов-воинов как на ладони.
— Пфту! — коротко плюется самострел.
Краем глаза я успеваю заметить, как выпущенный мной болт пробивает пленку защитного артефакта и втыкается в шею рослому гоблину в черной кожаной броне. Что там дальше происходит, я не успеваю рассмотреть: ухожу вправо под защиту деревянного выступа. Арбалет ныряет вниз, нога фиксирует скобу, правая рука подцепляет крюком тетиву…
В себя я пришел, когда кто-то рядом проорал: «Прекратить огонь!»
Гоблины удирали прямо по полю, устланному зелеными трупами. Воины в кожаной броне отходили организованно, таща с собой раненых, закрываясь щитами и огрызаясь стрелами. Остатки дикарей просто драпали. Расстояние до живых врагов стремительно увеличивалось. Я же поймал себя на том, что снова пытаюсь нащупать новый болт в пустом колчане.
Похудевшая в два раза зеленая толпа быстро отступила к лесной кромке и стала растворяться среди деревьев. На поле боя остались сотни тел уродливых коротышек, устлав склон холма страшным ковром из убитых и раненых гоблинов. Одно из таких тел в десятке метров от стены зашевелилось и попробовало встать.
— Пфт! — раздался выстрел слева.
Мелькнувший росчерк воткнулся в подранка, тот упал и замер теперь уже навсегда. По моей спине в который раз за этот день пробежал ледяной озноб. Слева и справа повторялась эта картина. Стоило какому-нибудь раненому гоблину пошевелиться, как в него тут же летел арбалетный болт.
— Или мы, или они, — напомнил я сам себе.
Зеленые лопоухие коротышки рефлексией точено не страдали бы. Вырезали бы нас всех, а потом сожрали. Я успел перекинуться парой слов с егерями. Местная версия гоблинов отличалась каннибализмом и жестокими издевательствами над ранеными врагами. Чего-чего, а сострадания они точно не заслуживали.
Мои мысли перескочили на девушек: если меня этот бой морально истощил, то каково же им пришлось?
Я прислонил арбалет к коробу с песком, расстегнул и повесил рядом широкий пояс арбалетчика, с крюком для перезарядки и пустым колчаном.За бой я успел расстрелять две пачки арбалетных болтов по двадцать штук в каждой.