— Смотри, деньги у тебя теперь есть, можешь попробовать найти что-то другое. Ну или ко мне все-таки переехать.
— Скажи, этот майор, он ведь и со мной тоже захочет поговорить? — внезапно спросила Белла.
— Да, наверняка, — ответил я.
— А можно сделать так, чтобы во время разговора ты был вместе со мной?
— Думаю, да, — ответил я, на секунду задумавшись. — Визитку он мне оставил и сказал звонить в любое время. Могу набрать и договориться о совместной встрече.
Белла ничего не сказала, но это было такое, характерное молчание. Так молчат девушки, когда им что-то нужно, но напрямую они просить не хотят.
— Хорошо-хорошо, — поднял я левую руку вверх, как бы сдаваясь. — Намек понял и сейчас позвоню. Только давай сначала возьмем небольшой тайм-аут, съедим по мороженому и немного подумаем, что будем ему говорить.
Я кивнул в сторону киоска, который добрые люди расположили прямо на набережной.
— Извини, — Изабелла склонила голову так, что край белой шляпы заслонил ее глаза. — Я, наверное, нервничаю и слишком тороплюсь.
— Ничего страшного, — сказал я с улыбкой. — Не волнуйся, все будет в порядке.
То, как она спрятала взгляд, напомнило мне Ирей. Так, сами того не замечая, мы перенимаем повадки наших сокомандников. Застенчивая эльфийка, сверхэнергичная Снежинка, добродушный Добрыня. Интересно, а каким меня видят мои спутники?
Я тряхнул головой, прогоняя несвоевременные мысли.
— Тебе какое больше мороженое нравится? — спросил я у Беллы, мягко направляя ее в сторону киоска.
— Клубничное, — ответила она.
Остаток вечера прошел как-то сумбурно. Я позвонил товарищу майору, он согласился поговорить с Беллой в моем присутствии. Договорились встретиться завтра в обед у меня дома. Я погулял еще с Беллой, предложил зайти ко мне на чай под тем предлогом, чтобы она осмотрелась и завтра во время беседы чувствовала себя спокойнее. Она согласилась.
В квартире мы пили чай и разговаривали. Мое обиталище вроде Изабелле понравилось, но на вопросы она отвечала невпопад. Чувствовалось, что мыслями она где-то далеко. Я не стал лезть к ней и пытаться форсировать отношения, просто постарался быть рядом и как-то ее поддержать.
Кажется, Белла заметила мои потуги и, когда мы расставались возле ее подъезда, сама приобняла меня, поцеловала и тихо сказала: «Спасибо!» На этом она меня покинула, а я остался стоять, ощущая клубничные нотки на своих губах.
До момента, когда я очнусь в другом мире и буду участвовать в очередном сражении, оставалось всего два часа. Я отправился домой прогулочным шагом.
— Кажется, я этот минивэн где-то уже видел, — пробормотал я себе под нос, задумчиво оглаживая подбородок.
Я скользнул по машине взглядом и прошел мимо. Точно такой же микроавтобус с тонированными стеклами я видел сегодня возле моего дома. Может, там кгбшники сидят, которые меня сопровождают, а может, у меня просто воображение разыгралось. Кстати, раньше такой отличной памяти и внимания к деталям я у себя не замечал.
Я сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, сосредотачивавшись и выбросив из головы все лишнее. Леденящее спокойствие с готовностью отозвалось на мой зов. Холодная волна прокатилась по телу, омыв мышцы, отозвавшись покалыванием на кончиках пальцев и унеся за собой ощущение вечерней духоты. Совсем как в мире Системы.
Безмятежный разум зафиксировал этот факт и отложил на задворки сознания. Дорога плавно ложилась под ноги, грудь мерно поднималась, накачивая кислородом кровь, а в голове царила равнодушная пустота.
Я вспомнил номер минивэна, мимо которого только что прошел. Это была та же машина, что два часа назад стояла возле моего дома. Перед глазами мелькнуло несколько лиц, которые я сегодня видел слишком часто для простого совпадения. Новые факты были обработаны и заботливо зафиксированы. И за мной, и за Изабеллой явно следили.
Этот вывод не вызвал никаких эмоций. Я знал, что так будет. Еще я знал, что скоро приду домой, поем, приму душ, лягу в кровать и увижу новый сверхреалистичный сон, где я снова постараюсь не умереть и защитить дорогих мне людей.
— Да будет так, — прошептали мои губы сами собой.
Глава 24
Зеленая Орда
Холмы Зеленошкурых встретили нашу группу ярко-синим небом с белоснежными облаками и громким стуком топоров. Из-за частокола, что огораживал пятачок земли возле обелиска, доносились звуки стройки, сдобренные выразительными ругательствами на языке, похожем на немецкий. Перевод отсутствовал, но мое воображение тут же нарисовало прораба, доходчиво объясняющего подчиненным глубину их неправоты.