— Какого Хера? Вы чо ***я, в сговоре?
Никто и сообразить не успел, как он вскочил с мешка и пристрелил ближайшего снайпера, Миклуха ойкнул, а Порох пробежал мимо, размахивая пистолетом.
— Суки, сговорились⁈ — ещё один выстрел, в этот раз ранение.
Имел место тот случай, когда зам. намного умнее своего начальника, я это прекрасно понимал. А Миклуха, воспользовавшись тем, что на него никто не обращает внимания, достал пистолет, прицелился, выстрелил, пуля попала Пороху в спину. Подло, зато действенно, возможно, именно так подумал зам., который уже предвкушал, как заграбастает лавры правления посёлком, да вот беда, это не совпадало с моими планами, слишком умный командир способен на многое.
Поэтому, когда Порох выстрелил в третий раз и получил пулю в спину, Миклуха вскрикнул от боли в отказавшем колене и продолжил орать до тех пор, пока не грохнулся на каменную поверхность по ту сторону стены. Он был слишком близок к краю и перенёс весь вес на правую ногу, этим я и воспользовался.
Возникла тишина. Простые бойцы только начали понимать, что их отстреливают и не кто-то левый, а пахан, хоть и новоиспечённый. Вот он уже хрипит, пуская кровавые слюни, его убийца же… тут вообще непонятно, он почему-то заорал и прыгнул за стену. Что за дела?
Неизвестно, по какому сценарию могли пойти события, очнулись бы пулемётчики, начав палить по вероятным захватчикам, которые, кстати, до сих пор приближались, или другие, те, что посообразительнее начали прикидывать хрен к носу, ведь вакантные места освободились. Но произошло следующее.
— Так это же Грош! — воскликнул один из снайперов. — В рясе только…
— Точняк! — поддержал другой. — Грош, братан, да тебя не узнать!
Стали доноситься крики с разных сторон восточной стены, его узнали многие, а бывший шнырь между тем, остановился.
— Пути создателя неисповедимы! — неожиданно громко произнёс он, с размаху втыкая бревно в землю.
Раздался треск, что можно сравнить с разрядом молнии.
Хрена себе! Мелькнула мысль.
Было чему удивиться, это вовсе не звуковой эффект, треск прозвучал на энергетическом уровне, сомнительно, что его почувствовал кто-то, кроме меня. Адепт между тем, обошёл бревно, не заботясь о его устойчивости, встал перед ним, глядя верхушку стены, на защитников.
— Древо сие — дар создателя!
Его голос зазвенел металлом, у меня тут же заболела голова, да так глубоко и сильно, едва удержал концентрацию на навыке. Я не заметил, как закрыл глаза, а как открыл, а них уже бил яркий свет, исходящий с вершины того самого бревна. Теперь оно выглядело по-другому, ветвистое дерево с густой округлой листвой, каждый листик мерцал приятным, тёплым светом, даря покой и умиротворение.
— Братья мои! — зычно вещал адепт. — Наш мир был разрушен! Злые силы тёмного, бросили все силы на наше уничтожение!
На стене тишина, все слушают с открытыми ртами, не сводя глаз с дарящего мирный свет дерева. Мне стоило труда оторваться от его созерцания, уже начал подумывать, насколько оно прекрасно и какие правильные и праведные слова. Я встряхнул головой, разгоняя наваждение, Грош продолжал вещать.
— Сотни лет нечистый пытался уничтожить Колыбель Света, — он выделил последние слова, что казалось правильным. — И у него почти получилось!
Я опять встряхнулся.
Да что ж такое! Настолько мощный навык, даже на меня воздействует… Хотя ничего удивительного, адепт не ограничивает себя, как я. Можно предположить, что интуитивно или каким другим способом, он умудрился качнуть несколько уровней и вложился в характеристику, отвечающую за харизму… нет, привлекательность! Точно, адепт обладает притягательными свойствами, хочется смотреть и слушать. А вот с преобразившимся деревом, непонятно, однозначно ещё какой-то навык, но вот какой?
— Почти тридцать лет назад, произошёл последний прорыв, ткань мироздания повреждена…
Сукин сын! Что тут сказать? Система рулит!
Стараясь не слушать проповедника, я ступил на лестницу, ведущую вниз, обернулся. Крысы, теперь уже бывшие, в чём я нисколько не сомневаюсь, ловили каждое слово, сказанное бывшим шнырём. Не особо таясь, спустился во двор, едва не столкнувшись с двумя конвоирами, спешащими наверх, за ними бежал перевязанный Кондрат.
Площадь перед воротами не пустовала, несколько десятков человек с колодками на шеях, стояли, глядя на вершину стены, туда, откуда доносился чудесный голос. Рабы пока не могли переступить черту и подняться на стену, но что-то мне говорило, скоро всё изменится, а ещё, я понимал, мои дела в этом посёлке закончены.