Кеплер, откликнувшись на это письмо, просил Галилея опубликовать свои аргументы в пользу новой системы мира, но Галилей колебался сделать это, не желая выступить одиночкой, чувствуя, что почва еще не подготовлена. А быть осторожным Галилей имел все основания, потому что всего лишь несколько лет назад Джордано Бруно, вдохновенный защитник учения Коперника, был выдан римской инквизиции, впоследствии пославшей его за смелые идеи о вселенной на костер.
Представление о движении Земли находилось в резком противоречии с аристотелевой физикой, которая, как мы видели, еще продолжала господствовать и учеными того времени признавалась неоспоримой. Для того чтобы учение Коперника стало окончательно бесспорным достоянием науки, необходимо было сокрушить идеи Аристотеля о движении. Это и было сделано Галилеем, совершившим ряд открытий в области механики.
Дело в том, что, по Аристотелю, всякое тело, предоставленное самому себе, стремится к состоянию покоя. Вследствие этого все предметы, не прикрепленные неразрывно к земной поверхности (летающие птицы, падающие тела и т. д.), должны были бы отставать от земной поверхности, поворачивающейся к востоку, и нам должно было бы казаться, что они летят на запад. Как мы уже видели, это возражение против движения Земли Коперник стремился опровергнуть философскими доводами вроде того, что все, имеющее одинаковую с Землей природу, должно разделять ее движение. Но только Галилей, также стремившийся разрешить спорный вопрос о вращении Земли, вывел из ряда блестяще сделанных им опытов новые, современные законы движения, которые окончательно опровергли «законы» Аристотеля.
Он открыл один из важнейших принципов механики, закон инерции, согласно которому тела, предоставленные самим себе, не стремятся к состоянию покоя, а неизменно сохраняют присущее им движение. Поэтому становится понятным то обстоятельство, что облака, вообще атмосфера, летающие в ней птицы и свободные предметы на поверхности Земли не обнаруживают тенденции отставать от нее в ее движении к востоку, не оказывающем на них ни малейшего влияния. Именно, оно вполне аналогично с фактом, что мухи, летающие в каюте корабля, и находящиеся в нем свободные предметы не подвергаются влиянию равномерного движения судна (хотя неправильные движения его и толчки отзываются на них). Таким образом раз навсегда было опровергнуто главное «физическое» возражение против вращения Земли, ибо стало ясно, что все окружающие нас земные тела должны сами по себе сохранить движение, присущее им как частям земной поверхности.
Решающее значение в деле утверждения учения Коперника имели замечательные астрономические открытия, произведенные Галилеем при помощи изготовленной им зрительной трубы. Они были описаны в выпущенном Галилеем в марте 1610 г. «Звездном вестнике» и вызвали буквально ошеломляющее впечатление, невиданный интерес и крайнее удивление, потому что очень убедительно и наглядно говорили в пользу нового представления о мире.[24] Изобретение зрительной трубы, или телескопа, чрезвычайно расширило пределы физического зрения человека и поэтому наука о небе сразу сделала такой скачок, какого ни разу не делала ни прежде, ни после. А в результате был нанесен весьма чувствительный удар вере в непогрешимость древних авторитетов, так как стало ясно, что и новое время может создать немало такого, что имеет большое значение и чего древность не могла, однако, изобрести.
Это обстоятельство явилось крайне неприятной неожиданностью для влиятельных врагов учения Коперника, не терпевших в качестве рьяных поклонников греко — римской древности какого‑либо прогресса человеческого. знания. Но факты — упрямая вещь: всем пришлось убедиться в том, что благодаря телескопу астрономия значительно двинулась вперед, так как этот прибор представляет собой нечто новое, о чем Аристотель, Птолемей и другие древние авторитеты не имели решительно никакого представления.
История изобретения зрительной трубы настолько темна, что уже спустя пятьдесят лет после ее первого появления нельзя было указать ближайших обстоятельств, при которых впервые был создан этот замечательный инструмент. Можно лишь допустить, что не позднее первой половины 1608 г. кто‑то в Голландии изобрел простую зрительную трубу, которая быстро получила распространение за пределами этой страны.
Но как бы то ни было, важно то, что как только в 1609 г. до слуха Галилея дошел слабый отголосок вести об изобретении ка- кого‑то инструмента для «смотрения вдаль», он решил попробовать сам изготовить такой же инструмент и воспользоваться им для изучения неба, для наблюдения далеких светил. Так как он не знал подробностей устройства этого нового инструмента, то собрал различные линзы, или увеличительные стекла, и принялся их комбинировать различным образом. В конце концов ему удалось приспособить к органной трубе две линзы — одну двояковыпуклую и другую двояковогнутую (или плосковогнутую) — таким образом, что они стали приближать или увеличивать изображения предметов, т. е. у него получилась та трубка, которая и теперь является одной из трубок обыкновенного бинокля.
24
Чтобы привлечь внимание читателя к своим открытиям. Галилей нарочно дал книге следующее длинное (несколько широковещательное, как бы рекламное) название: «Звездный вестник, возвещающий великие и в высшей степени удивительные зрелища и предлагающий их вниматию каждого, в особенности же философу и астроному, в том виде, в каком они были наблюдаемы Галилео Галилеем и пр. и пр. о помощью недавно изобретенной им зрительной трубы на лике Луны, в бесчисленных неподвижных звездах Млечного пути, в туманных звездах и особенно в четырех обращающихся с изумительной быстротой вокруг Юпитера на неравных расстояниях и с различными периодами планетах, никому до сей поры неизвестных, которые автор совсем недавно открыл первый и решил назвать Медичеевыми светилами».