И теперь настало время заняться ею самому. На рынок мехов сильно влияли слухи, и у Жана создалось впечатление, что цены на меха в ближайшее время подскочат. Такие истории, какую рассказал ему Коль, всегда разносятся достаточно быстро.
Теоретически, никаких ограничений на торговлю с Русской Америкой не существовало. Однако на самом деле Русская Американская компания осуществляла полный контроль над Аляской и прибрежными островами; компания была подвластна лишь самому царю, и, как говорили русские, "до Бога высоко, а до царя далеко". Губернатор Сибири был крупным держателем акций компании, и как всякий акционер, был заинтересован только в прибылях. "Бостонцы" значительно уменьшали эти прибыли, потому что предлагали более высокие цены на меха и обращались с местным населением более цивилизованно.
На притязания Русской Американской компании на исключительные права на торговлю в Аляске и прибрежных островах соглашались немногие американцы. "Бостонцы" годами посягали на эту территорию, точно так же, как промышленники, то есть свободные охотники и торговцы из Сибири, вторгались на канадскую и американскую территорию, как только представлялся благоприятный случай. Когда Аляской управлял Баранов, купечество в тех краях была занятием достаточно опасным, если только купцы не торговали с самим Барановым, но затем вмешалось русское правительство и открыло Русскую Америку для свободной торговли. Закон никто не отменял, но для компании он значил не больше, чем многие другие законы, и она объявила настоящую войну всем, кто осмеливался посягать на их барыши на северных территориях.
Ограничения компании и даже далекого царя мало волновали американцев, людей, не терпящих всяческие ограничения, и торговля с островами Прибылова продолжалась.
Тюленьи острова не интересовали Жана Лабаржа. Риск был слишком велик, а прибыли - слишком малы.
Прибрежные острова были настоящим лабиринтом. Карты их были схематичными и неполными, и все знания о прибрежных водах существовали лишь в памяти капитанов, которые бороздили проливы и торговали с островами и даже с индейцами с континента.
С такой шхуной, которая сейчас стояла в гавани, можно было заходить и выходить из проливов с наименьшим риском встретить русский патрульный корабль. Меха с побережья были отличными, и Жан специально выяснил, через какие прибрежные деревни шла пушнина из глубины континента. Сегодня он узнает еще больше. Приемы Тома Херндона были настоящим кладезем новостей. Там по вторникам можно было встретить всех, кто был хоть чем-то известен в Сан Франциско. Жена Херндона была родом из Каролины и имела собственное представление, свойственное южанам, как надо развлекать высшее общество. У мужа было достаточно денег, чтобы удовлетворить любую прихоть жены, и она поставила дело на широкую ногу.
Лицо девушки на причале не шло у Жана из головы. Знаток акцентов, которым рано или поздно становится в Сан Франциско каждый, он не мог определить ее происхождение. Здесь уже было немало немецких и французских поселенцев, но акцнт ее не был ни немецким, ни французским. Неожиданно он вспомнил большой русский трехмачтовик, недавно зашедший в порт. Но что девушка - такая девушка - делает на корабле с Ситки? Во время русской оккупации Порта Росс там жили несколько девушек знатных фамилий, другие приезжали в гости к своим мужьям или отцам, но Порт Росс давно заброшен.
Ее лицо продолжало будоражить его память, а воспоминание о ее теле в его руках волновало Жана. Какое-то краткое мгновение она просто лежала у него в руках, не сопротивляясь, и это казалось естественным, словно так и должно быть, словно так и будет всегда. Когда же она осознала ситуацию, то немедленно отстранилась от него. И тем не менее...
Прием у Херндонов продолжался уже час, когда в переполненные гостями анфилады комнат вошел Жан. Здесь был Хатчинс, высокий, красивый мужчина с офицерской выправкой с гривой седых волос и таким чувством собственного достоинства, каким мог похвастаться далеко не каждый. Здесь также был Ройл Вебер, маленький, толстенький человечек, очень занятой и очень разговорчивый, всегда жестикулирующий и улыбающийся. Вебер был агентом Русской Американской компании, закупающий для нее в Калифорнии различные товары. Жан подозревал, что он заодно для нее и шпионил. Это могло объяснить исчезновение нескольких кораблей.
Когда он проходил мимо Сэма Брэннана, тот остановил его.
- Мы хотели поговорить с вами, Лабарж. Возможно, нам понадобится ваша помощь.
- Спасибо за предложение, но я вынужден отказаться. Я привык сам справляться с собственными трудностями.
- Сила в организации, Лабарж, - серьезно сказал Бреннан. - В одиночку человек беспомощен.
- Пока они нас не беспокоили.
Бреннан кивнул.
- Вам везло. Но бандиты из Синей-тауна наглеют с каждым днем.
С первых дней Сэм Бреннан был одним из самых умных и дальновидных граждан города, и один из немногих, готовых противостоять громилам из Сидней-тауна, района Сан Франциско, где обитали преступники. Он был одним из лидеров первой организации виджилантов* [* - "комитет бдительности", неофициальная организация, бравшая на себя обязанности по поддержанию порядка и наказанию преступников при отсутствии или бездеятельности правоохранительных органов], и проводимые ею операции были успешными главным образом потому, что Бреннан тщательно подбирал людей, в результате получилась не плохо управляемая и бестолковая толпа, а хорошо подготовленная организация. Люди, которых он выбирал, были не только добропорядочными, но и храбрыми и честными гражданами.
Когда Лабарж отошел, Бреннан повернулся к своим собеседникам и произнес:
- Если снова начнутся неприятности, мне хотелось бы, чтобы он был с нами.
Чарли Дюан поднял брови.
- Почему? Я еще не видел ни одной могилы его жертв.
Бреннан знал о Дюане достаточно много, чтобы недолюбливать его.
- Да? Ну, тогда съездите в Неваду.
Ройл Вебер энергично кивнул.
- Я знаю эту историю, Чарли. У него пытались захватить золотоносный участок, и Лабарж выиграл поединок у двоих бандитов, но на этом не остановился. Он направился в город повидать человека, который их послал.
- И?
- Лабарж выгнал его прочь из города... пешком. Он отправил его в том виде, в котором застал... и со сломанной рукой.
Дюан призадумался. Его друзья из Сидней-тауна остерегались Лабаржа, возможно, по этой причине.
- Я слышал, он выращивает пшеницу, - произнес Херндон.
- Он купил землю у вас, не так ли, Сэм? - спросил Вебер.
- Я оформлял эту сделку. Да, он выращивает пшеницу, что следовало бы делать многим из нас. В этом году он продаст урожай и выручит больше, чем старатель со своего участка. Если вы имеете дело с Хатчинсом или Лабаржем стоит присматриваться к тому, что они делают.
Вебер повертел в пальцах сигару, затем с задумчивым видом откусил кончик.
- Откуда, - затем спросил он, - у него такой интерес к Аляске? Я слышал, что он о ней постоянно расспрашивает.
- Вам придется спросить его самого, - коротко ответил Бреннан.
Жан Лабарж переходил от группы к группе, останавливаясь ненадолго то здесь, то там. Не одна пара женских глаз бросала украдкой взгляды на его широкие плечи и смуглое, худощавое лица с высокими скулами и шрамом. По манерам и одежде он был джентльменом, но лицом напоминал пирата. Одет он был хорошо: прекрасно сшитый костюм, рубашка, отделанная кружевами, и черный галстук; но как бы тщательно он ни причесывал волосы, вскоре они принимали свою первоначальную естественную форму и вились кудрями. Ботинки были из испанской кожи, ручной работы. Отойдя от группы, где стоял Хатчинс, Жан вдруг встал, как вкопанный, у него перехватило дыхание.
Перед ним в вечернем сатиновом платье, явно из Парижа, стояла молодая женщина с причала... Когда Жан увидел ее, она слегка повернулась, и ее глаза остановились на нем.