— А Эндрю? — удивилась Туу-Тикки.
— Его я не видел.
— Не наша забота, — твердо сказал Грен, нажал на плечо Туу-Тикки и велел: — Ешь.
========== 11 ==========
— Я думал, ты спишь давно, — сказал Грен, разглядев Туу-Тикки в кресле.
Она курила и смотрела в огонь.
— Ждала тебя, — объяснила она. — Как прошла игра?
Грен включил свет, глянул на часы. Шел второй час ночи. Он и не думал, что так задержится. Разувшись и сняв плащ — часть прикида, — он подошел к Туу-Тикки и опустился на пол у ее ног. Попросил духов принести вина и сыру, приласкал подошедшего Кая. Туу-Тикки запустила пальцы в его волосы, выпутывая из них украшения и расплетая косички.
— Там арфа была, — вздохнул Грен, расслабляясь под ее руками.
— И тебе разрешили на ней поиграть? Что за арфа?
— Малая кельтская. Очень похожа на ту, что у Лина, только попроще и звук послабее. Сначала разрешили, а потом просто не отпускали.
— Ты сидхе, — улыбнулась Туу-Тикки. — Твоя игра завораживает людей.
Грен кивнул. Туу-Тикки сложила украшения на столик рядом с креслом. Грен погладил ее по босой ступне, полюбовался темно-фиолетовым лаком.
— Красивый педикюр, — сказал он. — Духи?
— Да, — кивнула она. — И педикюр, и маникюр, и волосы мне красят они, и не только волосы. Гораздо приятнее, чем ездить в салоны красоты. Мне с людьми тяжело.
— Понимаю, — кивнул он.
— Как готовые стрелы?
— Как я и ожидал. Семь попаданий из десяти. Я же пристреливался.
— Как тебя приняли?
— Хорошо. Я был в команде эльфов Лихолесья. Трандуила играла женщина. Очень красивая. Такая валькирия в утяжке. Сначала я даже принял ее за мужчину.
— Значит, хорошо играла, — кивнула Туу-Тикки. — Тебе понравилось?
— Скорее да, чем нет. Наверное, поеду еще на одну игру через месяц. Там такой занятный сценарий — Шервудский лес, в котором, кроме стрелков, еще и фейри. Причем стрелки сами по себе, фейри сами по себе, а войско шерифа само по себе.
— Уже выбрал персонажа?
— Ох, — вздохнул Грен. — Мы после игры поболтали с мастерами… в общем, они хотят видеть меня кем-нибудь из сидов. Завтра посмотрю их сайт.
— Будешь королем леса, — пообещала Туу-Тикки. — Люди тебя не замучили?
— На игре — совсем нет. Хотя то, как они срежиссировали боевку… Это очень человеческий подход. Что бы там не писал Толкин, сидхе друг с другом не воюют. Нас слишком мало. Нет демографического давления, нет конкуренции за ресурсы, сидхе с избыточной пассионарностью уходят на Дорогу, как мой отец.
— Люди об этом не знают. Да и потом, Битва Пяти воинств — это же эльфы, люди, гномы, орки…
— Я только что с игры, — со смешком напомнил Грен. — В общем, игра мне понравилось, и играть мне понравилось. Если бы на Марсе было ролевое движение, я бы в жизни не сунулся в армию.
— Или реконструкторское, — заметила Туу-Тикки.
— Реконструкторы — это те, кто восстанавливают реальные бои и реальное оружие?
— Ага.
— Ну да, или так. В любом случае, играть на арфе после официального окончания игры мне понравилось больше. Игра растормаживает — я не про музыку. И восприятие меняет. Люди обычно так не слушают.
— Ты еще не знаешь, как люди слушают твою арфу, — напомнила Туу-Тикки. — Ты ни разу для них не играл.
— А Гинко?
— Мне кажется, он не вполне человек. Он рассказывал сегодня — оказывается, леди Наари вернула ему часть его памяти. Так вот, когда ему было около двенадцати, его коснулся и пометил Токояма Гинко — такой муши. Отсюда цвет волос и отсутствие глаза. Если Токояма Гинко коснется его снова, наш Гинко просто исчезнет. Развоплотится. Растворится в изначальном свете, из которого выходят муши.
— Звучит страшновато.
— Да. Хорошо, что он об этом вспомнил.
— Будет знать, чего беречься, — вздохнул Грен. — Он уже спит?
— Ушел с Сефиротом на Клеа, вернется как только сможет.
— Он уже достаточно выздоровел?
— Да. Для Клеа — достаточно. Когда он вернется, мы вплотную займемся его снаряжением. У него же ничего не осталось.
— Я думал, вы понемногу закупаетесь.
— Да, но надо наконец составить внятный список, выбрать рюкзак, посмотреть отзывы по одежде. Гинко же все носит с собой, значит, нужно выбирать вещи многофункциональные и легкие. Трекинговые ботинки хороши на снежную зиму и осень, но в летнюю жару в них не походишь. Ну и все такое.
— Понимаю, — кивнул Грен и протянул Туу-Тикки бокал с вином. — Выпьем за мою первую игру?
Бокалы соприкоснулись с тихим звоном. Туу-Тикки отпила вина, взяла кусочек липкого мажущегося сыра в белой плесени. Кай звучно вздохнул, уставившись на тарелку. Грен дал ему небольшой кубик козьего сыра. Пес зачавкал.
— Я читала, что салюки готовы признать право людей на существование только за то, что люди делают сыр, — со смешком сказала Туу-Тикки. — Что, Кай, ты тоже?
Кай фыркнул. И потянул носом в сторону сыров. Грен дал ему еще кусочек.
На следующее утро Грена поднял звук ханга, тихий, но наполняющий весь дом. Духи доложили, что в гостиной дожидаются Дани и Эшу — впрочем, можно было догадаться по хангу. Пока Грен принимал душ, причесывался и одевался, к хангу присоединился рояль. Грен уже совсем было собрался выговорить Эшу за то, что тот без спросу забрался в хозяйский кабинет, но, спустившись, обнаружил, что клавиши Эшу принес с собой.
— Привет, — Грен улыбнулся гостям. — Я еще не завтракал, так что раньше чем через полчаса меня не ждите.
— Мы тоже не завтракали, — оскалился Эшу. — Позовешь?
— Позову, так и быть, — согласился Грен. — У тебя клавиши автономные или от сети?
— Дэн привез аккумулятор со Звездочки, — Дани сунулся на кухню, чтобы заварить для Эшу чай. — Что у нас на завтрак?
— Спагетти по-средиземноморски, маринованные осьминоги, салат из зелени и булочки с черным кунжутом, — отозвалась от плиты Туу-Тикки.
Сама она готовила заправку для спагетти, всем остальным занимались духи. Грен полюбовался тем, как невидимые руки сливают воду, накрывают на стол, достают булочки из духовки.
— Никак не привыкну, — пожаловался Дани. — Духи… это странно.
— Ты их просто не видишь, — пожал плечами Эшу. — Мне те гуань инь второй заварки, — сказал он.
— Иногда вижу, — Дани залил ополоснутый чай горячей водой. — Вторую заварку придется подождать. Грен, мы сегодня репетируем?
— Мне нужно будет время, чтобы написать отчет об игре.
— Что, это совсем не терпит? — Дани свел брови домиком.
— Нам все равно нужно решить, что именно и как мы будем играть.
— Я присоединилась бы, — сказала Туу-Тикки, садясь за стол, — только я не сильна в импровизации.
Грен принялся накладывать еду на тарелки.
— И арфа, и клавиши — солирующие инструменты, — объяснил он. — А у нас нет опыта игры вместе, нет даже общей идеи, от которой можно было бы начать. Я бы предложил Эшу вести основную мелодическую линию, я присоединюсь, ты подхватишь. А Туу-Тикки нас для начала послушает. Потому что гитарная импровизация — это высший пилотаж и тебе, любовь моя, до него еще далеко.
— Я бы обиделась, не будь ты так прав, — кивнула Туу-Тикки. — Ой, мне опять придется выковыривать мидий.
— Почему? — спросил Эшу.
— У меня на них аллергия.
— Была в прежнем теле? — усмехнулся он. — Попробуй. Наари делает свою работу хорошо. Твое тело должно действовать безупречно.
— Ты думаешь? — Туу-Тикки наколола на вилку крупную мидию. — Под твою ответственность.
— А то что? — поинтересовался Дани.
— А то меня вывернет прямо во время вашей репетиции, — пояснила она.
Завтракали в молчании. За чаем Эшу спросил у Грена:
— Ты записывал то, что играешь на арфе?
— Ты про партитуры? Нет. А нужно?
— Я мог бы опираться на то, что играешь ты.
— Не стоит, — покачал головой Грен. — И так музыка будет откровенно нечеловеческая. Я сидхе, Дани — отчасти ши, ты…