— Вот об этом не будем, — оборвал его Эшу. — Я лорд Первого Дома, и этого достаточно.
— Для чего? — спросила Туу-Тикки. — Вы собираетесь репетировать, но вы же не собираетесь выступать.
— Мы играли на Дороге, — признался Дани. — А можно мне какао? Я слишком примитивное создание для изысканных чаев.
— Сейчас, — сказала Туу-Тикки и встала. — Сейчас сварю.
Она достала молоко, какао-порошок, коричневый сахар, ваниль и корицу. Эшу повел носом.
— Я бы тоже не отказался от какао, — сказал он. — Идея играть вместе принадлежит Дани, — объяснил он. — То, что мы играли на Дороге, меняет саму Дорогу — мы укрепляли слабые Перекрестки. Кое-где открыли новые порталы. Но я не предполагаю, что Грен будет играть с нами все время. Нельзя быть одновременно дорожником, дорожным менестрелем и хозяином дома-у-дороги, да еще с такой спецификой, как этот. Я предлагаю укрепить музыкой местный Перекресток, сам дом, а потом просто играть время от времени в ключевых местах. Потребность Дороги в таком доме, как этот, сильнее, чем подозревают идущие по ней.
— Информационная рассылка? — спросила Туу-Тикки, помешивая в кастрюльке.
— Что-то вроде того, — кивнул Дани. — Грен, что ты об этом думаешь?
— Думаю, что прежде чем планировать, нам надо сыграться, а мне — сменить машину и дождаться чехла на арфу, — сказал Грен, допивая чай и наливая себе еще чашку. — В мой теперешний автомобиль большая арфа не влезет, возить ее без чехла я не буду и пробовать, а без возможности возить арфу ни о какой Дороге и речи идти не может — просто смысла нет.
— Тебе надо было завести дорожную арфу, — заметил Эшу.
— У меня не было возможности выбирать, — пожал плечами Грен. — Может быть, и заведу, но это произойдет не скоро. Как ты верно сказал, совмещать работу дорожного менестреля и хозяина этого дома невозможно.
Туу-Тикки процедила какао и разлила по широким низким чашкам из полупрозрачного фарфора. Поставила чашки перед Эшу и Дани.
— Спасибо, — сказал Дани.
— Что мне в тебе особенно нравится, — улыбнулся Эшу Туу-Тикки, — так это твой фарфор.
— Его не я выбирала.
— Но у тебя была идеальная фарфоровая чашка. Йодзу просто купил сюда два сервиза того же производителя.
— Три, — рассмеялась Туу-Тикки. — Два чайных — кобальтовая сетка и «Наталья» и кофейную «Наталью». Но я еще ни разу не использовала сервизы целиком. Лишь бы не побились. Я уже узнавала — Императорская фарфоровая мануфактура не экспортирует фарфор в эту страну, а заказывать из России… побьется при перевозке.
— Хаору так проникся этим фарфором, что зачаровал, — объяснил Эшу. — Ничего не побьется. На этом доме вообще чар больше, чем на том, в котором находится Дом Детей на Прайм.
— Приходи на нашу свадьбу, — внезапно предложил Грен. — Приходите оба.
— О! — вскинулся Эшу. — Когда?
— На Бельтайн. Через три недели.
— Никогда еще не был на свадьбе, — признался Дани. — Надо одеться как-то по-особенному?
— Просто нарядно, — успокоила Туу-Тикки. — Я еще даже платье не сшила.
— Озадачь духов, — посоветовал Эшу. — Пожалуй, я знаю, что вам подарю. Но не скажу. Ждите сюрпризов.
— Как будто от тебя стоит ждать чего-нибудь еще, — покачал головой Грен. — Но я рад, что вы придете.
========== 12 ==========
Туу-Тикки, сидя у себя в кабинете, наигрывала что-то медленное и печальное. Кажется, даже пела, сквозь дверь было плохо слышно. Грен постучался и вошел. Туу-Тикки оборвала игру.
— Привет! — сказала она, словно они были чужие. — А оригинал-то с фортепианным аккомпанементом. Сама.
Грен сначала не понял. Потом сообразил, удивился, что же в этом такого особенного.
— Да-да-да, — покачала головой Туу-Тикки. — Естественно. У меня самолет в двадцать три двадцать. Такси я уже заказала.
Теперь он точно ничего не понял — кроме того, что на уже почти утихшую обиду у Туу-Тикки только что наложилась новая, и по всему выходило, что виноват в этом он сам.
— Надолго? — спросил он.
— Дней на десять. Не беспокойся. К свадьбе вернусь.
— Прости, мы увлеклись…
— Я понимаю, — улыбнулась она. — Ничего, справитесь.
Что-то стояло за этими словами, но подтекста Грен не понял. Он вообще ничего не понял, кроме того, что Туу-Тикки обижена на него, что она куда-то улетает — вот так, внезапно, сразу.
— Далеко летишь?
— В Европу. Навстречу солнцу, можно сказать.
Острожно подбирая слова, он сказал:
— Мне показалось сначала — так странно. Так неожиданно. А потом я сообразил, что так ведь и поступают сидхе — делают, если душа просит, не объясняя и не требуя объяснений. Я сам так поступил.
— Именно, — Туу-Тикки встала и начала укладывать гитару в футляр.
Только сейчас Грен заметил, что это ее старая гитара, первая. Довольно приличный «Гибсон» с палисандровой декой.
— Чем я могу тебе помочь? — спросил он.
— Вели духам приготовить ужин. И когда приедет такси, помоги мне погрузиться. Я беру с собой гитару, чемодан, сумку и маленькую сумочку. Не духов же звать.
— Да, конечно. Обязательно. А… с визой не будет проблем?
— У меня есть визы во все страны, где я хочу побывать, — объяснила Туу-Тикки. — Их не так уж много.
— И в Россию?
— С чего ты взял, что я туда хочу?
— Ну… это твоя родная страна.
— Моя родная страна — вовсе не Россия.
В половине десятого Грен усадил Туу-Тикки в такси. Фотоаппарат она тоже взяла с собой. В брюках и лиловой футболке без рисунка и отделки, она была непохожа сама на себя. Только пустельга слегка выпирала под тонкой тканью. Волосы Туу-Тикки заплела в тугую косу. Как она справится с ними сама?..
Грен погулял с Каем по холму, спустился к морю, побродил по берегу. Замерз, устал, вернулся домой заполночь. Сделал себе горячего шоколада, уселся у камина и задумался.
Первая размолвка. Интересно, почему он был так уверен, что они с Туу-Тикки от них застрахованы? Кажется, истинное партнерство не гарантирует идеальных отношений. И чем он мог ее обидеть?
Он прокрутил в памяти разговор в ее кабинете и застонал сквозь зубы. «Оригинал с фортепианным аккомпанементом». Который сам Грен переделал бы хоть для сакса, хоть для арфы, даже не задумываясь. Для него это был простой обыденный навык, вроде заваривания чая. Только у него музыкальное образование, и ноты он научился читать едва ли не раньше, чем буквы. А Туу-Тикки до сих пор «по слогам» разбирает нотную грамоту. Она учится, для нее это достижение, которое он так вот, походя, обесценил. Да, она была вправе обидеться.
Но ведь она была обижена и раньше. На что?
Грен попытался разобраться, перебирая прошедший день по минутам, но, признаться, он мало что помнил, кроме их с Эшу и Дани сыгровки. Оба они были самоучками, оба не имели опыта игры с кем-то, кроме друг друга, оба были мало знакомы с возможностями большой арфы, оба плохо представляли ее звучание и сочетаемость с клавишами. С хангом проблем не возникло, ханг бормотал что-то свое, что вполне удачно сочеталось с голосом арфы. А вот с клавишами были сложности. Прежде всего те, что классический рояль, выставленный у Эшу по умолчанию, с арфой сочетался плохо. И часа два было потрачено только на то, чтобы подобрать подходящий инструмент. Орган, или синтезатор, или просто пианино с реверберацией. Потом выяснилось, что репертуар Эшу и Грена не совпадает никак. Оба играли свои собственные пьесы. В какой традиции сочинял Эшу, Грен понятия не имел, но с традицией сидхе она сочеталась неважно. Из фортепианной классики Эшу знал только Бетховена и Шопена, которых Грен не мог вот так, сходу, переложить для арфы, из того, что считалось «классикой» Дороги, он тоже не знал почти ничего. Кое-как, с грехом пополам, они сыграли проигрыш к Ev Sistr, «Фогги-Дью» и «Дорогу в Менделей».
А потом пришла Туу-Тикки, покачала головой и посоветовала им послушать «Мельницу». «Воина вереска» для начала, «Дорогу сна», «Господина горных дорог» и «Королевну». А также альбом «Леопард в городе» — целиком. Она даже вручила Дани флэшку с записями. С тем и распрощались.