Грен послушал «Мельницу». Рояля там не было, но была малая кельтская арфа, были ударные, струнные, был голос — и было откуда идти. Грен впервые услышал арфу в сочетании с другими инструментами, и это оказалось поучительным опытом.
И не худо было бы послушать, что именно Эшу и Дани играли на Дороге вдвоем.
Уже после ухода гостей Грен отправил Дани — у Эшу телефона не было — смску об этом, и пошел к Туу-Тики — поблагодарить ее за совет. А вышло вот как…
Остаток ночи Грен беседовал с арфой. Утром, коря себя за нечуткость и невнимательность, он отправился в дом Среднего, надеясь, что тот у себя, а не уехал куда-нибудь в тропики или на очередной конкурс бальных танцев.
Средний и правда был у себя. Но его пришлось подождать — вставал он поздно, а Грен пришел совсем рано. Грен помог Тами приготовить завтрак, посоветовался с ней о том, стоит ли собирать у муниципалитета сразу трех Гренов и трех очень похожих женщин. Проснулся Дэн и вызвался быть свидетелем на свадьбе со стороны жениха. Свидетельницы со стороны невесты еще не было. Грен предлагал Туу-Тикки позвать одну из ее подруг по клубу вязания, но Туу-Тикки напомнила, что пришлось бы звать ее и на празднование, а это уже лишнее.
— Я поговорю с ней, — пообещала Тами. — В конце концов, если одеться по-разному, по-разному накраситься и уложить волосы, мы будем не так уж и похожи.
— Да вы и так… не особенно, — пожал плечами Грен.
Дэн тем временем накрывал на стол.
— Это тебе так кажется, — заметил он, — потому что ты сидхе. Ты видишь разницу между сидхе и человеком с примесью крови ши, а люди почти не замечают. Но Тами рыжая и с челкой, а Туу-Тикки — блондинка и зачесывает волосы назад, это уже большая разница для непрофессионального взгляда.
— Куплю новое платье, — улыбнулась Тами. — И каблуки повыше. И сделаю «смоки айз». Давно хотела попробовать.
Средний пришел, только когда еду уже раскладывали по тарелкам. Он поцеловал жену и мужа, улыбнулся Грену, а после завтрака вызывался выгулять собаку и позвал Грена с собой. Его собака была рыжим ирландским сеттером, точно таким, о каком Грен раздумывал год назад.
— Что стряслось? — прямо спросил Средний, едва они вышли из калитки.
Он спустил собаку с поводка и пошел по тропинке. Их обогнал бегун с плеером на плече, в черном спортивном костюме и кислотно-зеленой бандане.
— Да уж, это не ситтин, — пробормотал Грен, дождавшись, пока бегун скроется из вида. — Как ты думаешь, насколько похожи Туу-Тикки и Тами?
— За вычетом того, что Туу-Тикки — сидхе и живет в ситтине, а Тами — почти человек и живет в человеческом городе? — уточнил Средний. — Весьма похожи. Так что у вас случилось?
— Я обидел Туу-Тикки, — признался Грен. — Сильно. Не понял этого сразу.
— Насколько сильно?
— Она улетела куда-то в Европу вчера вечером. Совершенно внезапно. Причем я сдуру прямо перед отлетом обидел ее снова, но там я хоть понял, в чем дело. Она сняла фортепианный аккомпанемент для гитары, а я не понял, что для нее это значит.
— Что за песня? — уточнил средний.
Грен напел, как помнил.
— Вертинский, — заключил Средний. — Что само по себе не сахар. Называется «Бал Господен», послушай текст. Очень депрессивная вещица. А что было до того?
— Мы с Эшу и Дани пытались сыграться. Без особого успеха.
— Неудивительно. Лебедь, рак и щука, каждый тянет в свою сторону. Но это преодолимо. Туу-Тикки, как я понимаю, с вами не играла?
— Нет. Ей не дается импровизация. Опыта не хватает.
— Она импровизацию еще и не любит, если ты не заметил. Она вообще довольно холодно относится к джазу.
— Не заметил, — повинился Грен. — Она слушала со мной, ей нравится.
— Ей нравишься ты и она хочет иметь общие с тобой интересы, — поправил Средний. — А по-настоящему ей нравится фолк со всеми его варициями. И кое-что из того, что называется «авторской песней», — последние два слова Средний произнес по-русски. — Мы довольно плотно общались в твое отсутствие. И вот тебе главная обида, о которой она тебе не скажет, а ты сам не додумаешься: ты ее оставил. Резко, внезапно, почти без предупреждения и надолго. Принимать гостей в доме-у-дороги нелегко даже командой, принимать ваших гостей… — он покачал головой. — Пока тебя не было, люди — чистокровные, я имею в виду — вообще не приходили. Ей было тяжело. Но, насколько я успел узнать Туу-Тикки, за это она бы не стала отыгрываться — у нее есть Тами, чтобы поплакаться, они друг друга понимают. Случилось что-то еще?
— «Я бы обиделась, не будь ты так прав …» — пробормотал Грен. — Вот что она сказала. А эмоциональный фон был смешанный, и я его не разобрал.
— Ага, — кивнул Средний. — И что ты ей ляпнул?
— Что-то про высший пилотаж. Что импровизация — это высший пилотаж в игре на инструменте, и ей до него далеко. Мы обсуждали репетицию и я объяснил, почему Туу-Тикки лучше не принимать в ней участие.
— Ох, — отозвался Средний.
— Но что я сказал не так? — взмолился Грен.
— Послушай, — шагов через десяток начал Средний, — у тебя же это первые отношения?
— Ну… да. Вишез, я думаю, не в счет.
— Я имел в виду женщин.
— Тогда первые.
— Причем жил ты с дедом и бабушкой, и как выстраиваются отношения с самого начала, понятия не имеешь.
— Я был уверен, что у нас все хорошо.
— У вас было все хорошо. У вас будет все хорошо. Если ты научишься не ляпать задевающие Туу-Тикки вещи при чужих людях. Помимо того, что если ты хочешь, чтобы она продолжала заниматься музыкой, ее надо хвалить и поддерживать постоянно…
— Почему? Она достаточно уверена в себе.
— Это тебе так кажется. У всех наших милых «Т» — у Тави, Тами, Туу-Тикки — есть травма, связанная с музыкой, у каждой своя. Старший с этим так и не справился. Мы с Дэном — от силы наполовину, нам так и не удалось уговорить Тами петь публично, она поет только дома, а от инструментов шарахается. Кто-то, как-то, когда-то очень сильно обрубил им самовыражение через музыку. Причем настолько сильно, что ни одна не рассказывает, как и когда это случилось. И Туу-Тикки не расскажет.
— Я понял. А при чем тут чужие? К тому же, они еще и не люди.
— Но они чужие. Ни Эшу, ни Дани — не члены вашей семьи. Черт, Грен, да они даже не друзья вам. Они в принципе никому не могут быть друзьями. Дани — в силу инфантильности, Эшу — потому что он лорд Первого Дома. Друг с другом они ладят отлично, я очень рад за них, но именно в присутствии Эшу я особенно берегу свою семью, потому что он может сделать гадость и внимания на это не обратить. А ты так лихо подставил Туу-Тикки, и сам этого не заметил.
— Получается, я отделил нас троих от Туу-Тикки, причем вслух и публично? Мы трое играем вместе, а она недостойна? Она так это восприняла?
— Скорее всего, — согласился Средний. — А характер у нее не тот, чтобы устраивать сцены по какому бы то ни было поводу. Так что она просто улетела успокаиваться, как ты говоришь, куда-то в Европу. Да еще с похоронным настроением.
— Я идиот.
— Ты молод и неопытен, — пожал плечами Средний. — Это проходит с возрастом. Кстати, вы где репетировали?
— В гостиной. Там хороший звук.
— Переберитесь в подвал или в гараж. Да хоть на холм, только освободите гостиную.
— Зачем? — не понял Грен.
— Чтобы Туу-Тикки не чувствовала себя лишней в собственном доме. И чтобы не мешать играть ей.
========== 13 ==========
«Долетела», — писала Туу-Тикки в блоге. — «Джет-лаг такой джет-лаг. И мелатонин не взяла, чучундра, а до аптеки еще не дошла. Устала и взбудоражена. Сейчас ночь, я сняла номер в бывшем «Интуристе», забыла, как называлась эта площадь в мое время. То ли Площадь Освобождения, то ли еще как-то. В самом начала бывшей улицы Ленина. Завтра поброжу по ней. Интересно, в том кафе все еще подают те восхитительные взбитые сливки?»