========== 16 ==========
Календарное лето началось с жары — который день столбик уличного термометра упорно показывал больше тридцати пяти градусов по Цельсию в тени. Жару немного облегчал постоянный ветер, обдувавший холм, и сильно помогали чары. По вечерам сад благоухал всеми цветами разом и влажной землей — Туу-Тикки поливала клумбы каждый день. Самое забавное, что в городе, у бухты, было намного прохладнее. По утрам Грен пил свой чай и наблюдал, как туман, переваливая через холм, медленной белой лавой течет в долину. Туу-Тикки делила свое время между бассейном, садом и гитарой, но совсем забросила вязание, а читала только в постели перед сном — главным образом вслух. Грену нравилось. Они уже осилили «Сказание о Меджекивисе» и приступили к «Ловушке для снов».
Гостей не было с тех пор, как ушел Гинко. Грен беспокоился за него — чуть-чуть. Те два месяца, что мушиши провел в ситтине, изменили его, и Грен опасался, что Гинко, и так провоцирующий ксенофобию одним своим видом, стал совсем чужим в Ямато. Туу-Тикки утешала его, говоря, что два месяца — это слишком мало для того, чтобы совсем отвыкнуть от родной земли, что Гинко слишком тесно связан со своей страной и что все будет хорошо.
Грен совсем уже поверил, что лето выдастся «пустым», когда поздним утром во дворе зафыркал байк. Грен вышел на крыльцо, чтобы посмотреть, кто приехал. Он заранее знал, что это не Эшу и Дани — их байки звучали совершенно иначе. И правда, во дворе стоял легкий спортивный байк, а с него слезали двое совершенно незнакомых парней. Тот, что ехал сзади, был постарше — невысокий, сухощавый, в пропыленной одежде и с волосами цвета пыли. Второй, в мотоциклетном комбинезоне с яркими вставками, был еще мельче, но когда он снял шлем, Грен хмыкнул — бело-серебряную масть было сложно не узнать. Парнишка, совсем подросток, махнул ему рукой. Кажется, это третий из волкотиков. Как его зовут? Кей что-то там.
— Привет! — сказал Грен.
— Пить хочу, — выдохнул Кей.
Тот, что постарше, сделал несколько шагов к крыльцу, и его повело. Грен спустился, поддержал его — гость оказался легким и невысоким. От него пахло потом, пылью и еще чем-то незнакомым и неприятным. И выпрямился, и зашагал уверенно он еще до того, как Грен толком успел к нему прикоснуться.
В доме уже ждала Туу-Тикки. Кей плюхнулся в кресло и раскинул руки и ноги. Туу-Тикки вручила стакан зеленого несладкого чая с мятой и льдом сначала ему, потом тому, кого он привез. Гости пили в молчании. Когда стаканы опустели, Туу-Тикки налила из кувшина еще.
— Вы надолго? — спросила она. — Йодзу оповестить?
Кей помотал в воздухе ладонью, дескать, не надо.
— Есть хочу, — буркнул он. — Есть еда?
— Есть еда, — кивнула Туу-Тикки. — Вон ванная, идите мойте руки и за стол.
— За ушами тоже вымыть? — ехидно спросил второй гость. — Я Ники.
— А я Туу-Тикки, а это Грен. Мойте и за ушами, если очень хочется. Только дверь не закрывайте, туда коты ходят.
Ники пошел в ванную первым. Двигался он как очень уставший, до того предела, от которого бежит сон, человек. И был он, судя по всему, именно что человеком.
Туу-Тикки накрыла на стол, приготовила кофе — по опыту она знала, что хороший зерновой кофе может усыпить буквально на раз-два. Но с Ники это не сработало. Пить кофе он не стал. Сначала он просто аккуратно и сосредоточенно ел. Не так жадно, как Кей, но с не меньшим аппетитом. А потом, утолив первый голод, отложил вилку, долго смотрел на Кея, расправляющегося со второй порцией жареных сардин, и произнес:
— Скажи, пожалуйста, Кей, а ты договаривался со Стражем Башен о таком маршруте?
Кей слегка напрягся и перестал жевать. Ники смотрел очень внимательно.
— Какие проблемы?
— Тарк закрытое место, как говорили мне. И соображения, из которых оно закрыто, вроде бы исключают транзит.
— И ты бы шел через Чересполосицу?
— Если это смежные миры, да. И дальше через Пустоши и Тэрас.
Кей выпрямился.
— Ты бы не прошел через Пустоши.
Ники улыбнулся.
— Я бы вполне прошел. Возможно, меня бы даже проводили.
— Если бы ты дошел.
Ники поднял брови домиком, отчего лицо стало не столько вопросительным, сколько жалобно-удивленным.
— Ты слышал про Охоту Тиггера?
Ники перестал делать лицо. Сжал губы.
— Я слышал про Охоту Тиггера. Но вряд ли кто-то в горах или в степях будет охотиться на гостя Мастера Палача. Погоди… Блин! Ты хочешь сказать, что Охота шла за тобой? Пошла бы за тобой? Какого хрена?
Кей зашипел.
— Это твое дело?
— О. Я понял! Действительно, какого хрена ты дразнишь Охоту? Делать тебе больше нечего?
Кей вскочил… и плавно сел обратно. Потому что можно было еще сказать — и что, с нажопником ты бы не ушел от Охоты? Или — ТайИр дал бы тебе разрешение, если бы ты попросил. Несказанное отчетливо подразумевалось.
— Мальчики, — жалобно попросила Туу-Тикки, которая сидела здесь же и неторопливо пила чай из маленькой японской чашки в черных иероглифах, — а можно вы не будете ругаться. Вы устали, вы прошли очень опасным маршрутом, но все же хорошо закончилось, правда? Ники, ты сам откуда?
— Россия, — ответил Ники. — Мне тоже чаю, можно? Москва.
— А какая именно Россия и Москва? — вкрадчиво спросил Кей, пока Туу-Тикки доставала чашку и наливала Ники молочного улуна. — Их много разных.
— Откуда мне знать? — удивился Ники.
— Год какой? — спросила Туу-Тикки, ставя перед ним чашку.
— А. Две тысячи пятый.
Она вздохнула.
— Не наша Москва. В смысле, не этот мир. Вряд ли ты ходил одиннадцать лет. Тут две тысячи шестнадцатый, июнь.
Ники жалобно посмотрел на нее, потом, в упор — на Кея.
— Ну много их, — буркнул Кей. — Веер. Я тебя потом отвезу. Только сильно потом.
— Я с тобой не поеду, — помотал головой Ники и отпил чаю. — Почему еще сильно потом?
— Ну значит Грен отвезет, он может, я ему маршрут скажу. Скажи, а в Тиггер ты тоже шел… через Пустоши?
Ники кивнул.
— Ага. Ты сейчас и не живой, и не мертвый. И в мир живых тебе не стоит — с тобой придет неправильная смерть, и я не знаю, что из этого выйдет. Так что мы хорошо приехали, это дом смерти и возрождения. Поживешь тут… — Кей посмотрел в потолок, соображая, на что сориентироваться в коротком цикле жизни-и-смерти в этом мире, — …до новой луны. Сколько у вас до новой луны?
— Недели три, — ответила Туу-Тикки. — Мы рады гостям.
— Работа у вас такая.
Из гостиной нервно и печально подала голос большая арфа. Ники нахмурился.
— Да ладно тебе, — махнул вилкой Кей. — Сан-Франциско, гей-столица Штатов, лето. Круто, весело, приколько. Я тебя по городу повожу. Неделю, так и быть.
— На свои деньги или из бюджета на гостей? — сосредоточенно спросила Туу-Тикки.
— А есть разница? Неделю на свои, а потом вы сами.
— Отлично, значит, неделю Ники развлекаешь ты, а две недели — мы с Греном, — улыбнулась она. — Шли бы вы мыться, если уже наелись. Гостевые ванные свободны. Что-нибудь особенное для мытья нужно?
Ники поворошил серые от пыли волосы, подергал себя за челку.
— Маску для сухих волос, — сказал он. — Масло для ванн, лучше масло чайного дерева. Одежда…
— В ванной есть халат твоего размера, — сказала Туу-Тикки, — а остальное я сейчас прикажу принести.
Духи помчались выполнять приказание. Ники посмотрел на свои ногти — отросшие, обломанные, с трауром под ними. Потом перевел взгляд на аккуратный маникюр Туу-Тикки.
— Маникюрный набор в ванной, — сказала она. — Или тебе в салон надо?
— Лучше в салон, — твердо сказал Ники. — И одеться.
— В комнате есть одежда — белье, джинсы, футболка. А остальное потом сам купишь. Салоны я в Кастро поищу.
— О! — обрадовался Кей. — Мысль. Запиши его на завтра, часика на два. Я отвезу.
— Нет, Кейджиро, — твердо сказала Туу-Тикки. — Только если вы возьмете такси. Свою машину я тебе не дам, а ездить на байке — кранты укладке.