Туу-Тикки пригубила вино, облизала губы, а потом начала пить медленными глотками. Вино из Ллимаэса было легким, горьковатым, в нем совершенно не чувствовался алкоголь, зато травы… она не бралась определить, что это за травы и сколько их. Однако предчувствовала, что послевкусие останется с ней надолго.
Грен пил и смотрел на нее, как жаждущий на воду.
— Я не понимал, как соскучился по тебе, пока не вернулся, — признался он.
— Не до того было?
Он опустил ресницы.
— Не до того. Год в Дороге, а потом — острова. Ученичество. Вчера закончился срок.
— Как-то быстро для долгоживущей расы.
— Я же полукровка, — объяснил он. — Что-то можно воспринять, только если с рождения там воспитываться. Многим вещам меня и не пытались учить.
Кай подошел к ним, лег мордой к огню, положил морду Туу-Тикки на колени. Она погладила собаку по невесомой шелковой шерсти.
— Надо будет придумать легенду о породе, — сказала она. — А то нас вопросами замучают.
— Кай может не покидать большого ситтина.
— А ветеринар?
Грен задумался, вертя в пальцах бокал.
— Об этом я забыл, — сказал он. — Самая обычная эльфийская борзая, насколько они могут быть обычными.
— Это мир людей, — мягко напомнила Туу-Тикки. — Большой ситтин велик, но нельзя же в нем замкнуться. Ладно, Кай, будешь салюки-бридом. То бишь аборигенной арабской салюки. Тебе в самый раз.
— Они вроде кареглазые? — уточнил Грен. — Не бывает же собак с зелеными глазами?
— Не бывает. Но бридам не обязательно быть образцами экстерьера. Я сделаю документы. Эндрю мне не откажет. Он вообще не умеет отказывать, сколько я заметила. Так кто ты теперь? Эльфийский менестрель?
— И лучник, — кивнул Грен. — Там это как вождение автомобиля в США. Обязательный навык. Ну и по мелочи — немного ювелирного дела, немного травничества, пение, разговор с растениями и водой… Понимаешь, на островах почти нет смены времен года и все время что-то цветет. Не то чтобы вечная весна, но на первый взгляд похоже. Время пролетает совершенно незаметно.
— А как ты нашел себе учителя? В Ллимаэсе так легко берут в учебу полукровок?
— У деда взыграло чувство чести, — улыбнулся Грен. — У деда по отцу, я имею в виду.
— То есть тебе удалось найти кровную родню? — изумилась Туу-Тикки.
— Повезло, — Грен кивнул. — Лин еще в начале нашего пути говорил, что видел кого-то на меня похожего. Оказалось — дед. А прадеда нет, поэтому отец и стал бродягой.
— Ты его видел?
— Нет. Он не возвращается в Ллимаэс. Понимаешь, учит ребенка не отец, а дед, и…
— Я поняла. Это разумно, наверное, при настолько долгой жизни. Кстати, насколько?
Грен пожал плечами.
— Они не считают лет. Лэи — арфист, не музыкант, то есть не только музыкант. В первую очередь мастер. Так что учителя для меня он нашел. А сам учил всему остальному. Правда, не доверил мне изготовить лук, но стрелы для себя я делаю сам.
Туу-Тикки оглянулась в поисках лука.
— В кабинете, — объяснил Грен. — А ты? Ты пошла учиться?
— Нет, — покачала головой Туу-Тикки. — Я нашла клинику, где принимают без страховки и берут наличные. Какой-то минимум первой помощи я умею, но в остальном лучше обратиться к специалистам. Сменила машину, вступила в клуб вязальщиц, гостей принимаю понемногу. Если придет совсем уж не человек, которому нужна врачебная помощь, через камин можно позвать лекаря с Дороги. Правда, не случалось пока. Мало было гостей. Тами и Тави делятся опытом, это тоже кстати. Эшу и Дани зачастили в гости, может, завтра придут. Эшу — хулиганье страшное.
— Ну это же Эшу, — улыбнулся Грен. — Я их видел?
— Кажется, нет. Дани — это брат Дэна. Из параллельной реальности.
— Тоже киборг?
— Да. А Эшу — кузен Йодзу, тоже из Народа Зверя. Первый Дом и все такое. Кстати, Эшу говорит, что этот дом создан для того, чтобы в него могли умирать.
— И возрождаться. Я знаю. По Дороге уже прошел слух.
— Угу, Эшу и Хаору изрядно постарались, чтобы ситтин работал именно так.
— И что, приходят?
— Знаешь, да. Редко, но метко. А ты теперь еще и дорожник?
Грен задумался. Разлил по бокалам еще вина, подождал, пока Туу-Тикки отопьет.
— За нас, — сказала она, салютуя бокалом.
Грен улыбнулся и повторил:
— За нас. Пожалуй, да. Не как Лин, но так мне и не надо. И знаешь, если сюда приходят умирать, то моя арфа будет очень кстати.
— А о чем она? О смерти или о возрождении?
— О чем я захочу, — пожал плечами Грен. — Зависит от ситуации, — он задумался. — Знаешь, так странно: в Ллимаэсе я полгода отвыкал от человеческих речевых оборотов, и вот — они снова на языке.
— Потому что мы говорим по-русски, — объяснила Туу-Тикки. — Какой язык, такие и слова. Уж в Ллимаэсе, я думаю, ты не по-русски говорил.
Грен покачал головой.
— Я выучил язык, пока был на Дороге с Лином. Так что ты права. Все дело в языке. Я люблю тебя.
— Я знаю, — кивнула Туу-Тикки.
— Ты не винишь меня в том, что я тебя оставил?
Некоторое время она молчала.
— Нет, — наконец сказала она. — Пока ты был сидхе-подростком, ты бы все равно не мог быть со мной. Такой возраст. Тебе надо было уйти, чтобы повзрослеть. — Она вскинула руку, останавливая готовые вырваться у него слова. — Женщины-сидхе взрослеют совершенно иначе. К тому же я старше тебя, и намного. Это сгладится через пару десятков лет, но пока еще имеет значение. Моя обезьяна умерла намного раньше, и я научилась жить без ее истеричного визга в собственной голове. И потом, Грен… мы истинная пара. Я достаточно насмотрелась на своих сестер и твоих братьев. Что бы мы ни сделали, мы не сможем не принять друг друга. Никакие различия на это не повлияют.
— Нам понадобится время, чтобы снова привыкнуть друг к другу, — вздохнул Грен. — Ты переменилась, и я переменился. Все сначала.
— Не все. Но многое. Например, у нас теперь есть собака. Кай, тебя надо выгуливать?
Кай поднял голову, шевельнул хвостом и снова устроил морду у Туу-Тикки на коленях.
— Надо, но без поводка, — перевел Грен. — В границах большого ситтина, разумеется. А где коты?
— Ушли промышлять бабочек, — сказала Туу-Тикки. — Киану где-то раз в неделю притаскивает нетопырей. У тебя сейчас утро, день или вечер?
— Ранний вечер. А который час здесь?
Туу-Тикки указала на часы. Стрелки замерли на половине девятого.
— Совсем отвык от точного времени, — признался Грен. — Интересно, я еще не разучился водить машину?
— Завтра проверишь. И почту завтра проверишь. Все завтра.
— Устала?
— Хочу лечь. — Туу-Тикки допила вино, спихнула собачью голову с коленей и скользнула к Грену. Села рядом с ним, уютно устроившись под рукой и сказала: — Вместе с тобой. Остара сегодня. Самое время кормить духов.
В нее ударило волной такого желания, что голова закружилась. Она погладила Грена по колену.
— Ты имеешь в виду то, о чем я подумал? — покрепче обнимая Туу-Тикки, спросил Грен.
Она улыбнулась. Он рассмеялся.
— Два эмпата, да, — сказал Грен. — Я помню.
Он легко поднялся, подхватил ее на руки и, бесшумно ступая в мягких сапогах, пересек гостиную и поднялся по лестнице.
Кай некоторое время смотрел на огонь, потом подлизал последние капли вина из бокалов, нашел на кухне кошачью миску с водой и долго лакал из нее. А после вернулся в гостиную, вальяжно раскинулся на диване и принялся смотреть на танец ликующих духов.
========== 3 ==========
Туу-Тикки сидела, опираясь плечами на грудь Грена и разнеженно гладила его по руке.
— Бурная ночь накануне Остары, — сказал он, потянулся и обнял ее. — До сих пор эхо на весь дом. Ты как? Я бы не прочь еще, только, кажется, уже не смогу.
— Я прекрасно, — улыбнулась она. — Совершенно прекрасно. И, думаю, с нас хватит. Тем более что это не эхо на весь дом, а… Ну прислушайся же.
Грен кивнул и спросил:
— Такой эмоциональный разброс — это кто? Второй ровнее, но глубже.