— Эй, эй, спокойно, — Скалигера ничуть не удивила такая реакция. — Клянусь, что это точно не я. Доброе… что тут сейчас? День?
— День, — кивнул Грен. — Хотите кофе?
— Нет, не любитель, — улыбнулся Скалигер, — чай. И завтракать. Котик уже ожил, насколько я вижу?
Ворчащий Тибальт проводил Меркуцио до дверей кухни, но сам туда не пошёл. Подёргал хвостом. Подумал и пошёл к Туу-Тикки знакомиться. Он помнил, что с ним вчера занималась женщина. Тибальт обнюхал её, намекающе мурлыкнул и подставил ухо чесать.
Туу-Тикки улыбнулась, поставила гитару в стойку и занялась ответственным делом чесания большого кота. Грен тем временем принялся заваривать чай. Духи накрыли на стол на двоих.
— Сегодня рыба, — предупредил Грен. — Я не спросил, нет ли у вас аллергии.
— Нет-нет, я бы сказал. Я вполне представляю, что такое дом-у-дороги. У нас тоже есть такой у Перекрёстка. Очень старый, правда. Ему больше тысячи лет.
Ел Меркуцио неторопливо и аккуратно, как человек, воспитанный в хорошем доме. Собственно, он вырос во дворце подеста Вероны.
— Этому еще и двух лет нету, — улыбнулся Грен, наливая чай в полупрозрачные чашки. — Но у него своя специфика. Это не дом «общего назначения», если можно так сказать.
— Это дом для таких живчиков, как мы? Я чувствую своеобразный отпечаток. Я оборотень-птица, солнечный орёл. Моро мой, скажем… напарник. Ночной котик. А вы? Почему сидхе живёт в доме-у-дороги в мире людей? Если это уместный вопрос, конечно.
Начёсанный Тибальт лизнул Туу-Тикки руку шершавым языком и ушёл дремать к камину.
— Это дом смерти и возрождения, — серьезно ответил Грен. — Мы полукровки, выросшие и воспитанные среди людей, здесь нам самое место.
— Вы ладите с людьми?
— Мы не общаемся с ними сколько-нибудь тесно, — пожал плечами Грен. — На уровне «привет-привет, как дела» — ладим. А друзей у нас среди них не появилось и вряд ли появятся.
Меркуцио приподнял брови.
— Почему?
— Специфика работы. Кроме того, у меня и в прежней жизни не было друзей. Не тот склад характера, видимо. У Туу-Тикки есть приятельницы, но нет близких подруг. Дружеское общение предполагает визиты, а этого мы стараемся избежать. Сложно объяснить обычному человеку, почему у камина греется черный котик таких размеров, и никто его не боится. В этом мире нет открытых оборотней.
— А-а, вот что… У нас оборотни — обычное явление. Правда, в Вероне сидхе не живут, но южнее, в Венеции, и севернее, у подножия Альп — вполне. Но так было не всегда. В тысяча шестьсот тридцатых годах была большая война и пандемия, после неё людей стало заметно меньше, а нелюдей — больше. У нас и вампиры есть, я раз видел рождённого, потом три ночи не спал!
— Рожденный — это кто? — заинтересовался Грен.
— Рождённый вампир, — объяснил Меркуцио, — то есть его никто не кусал.
— Ничего не знаю о вампирах, — признался Грен. — Туу-Тикки даже фильмы про них не особенно любит. — А я и вовсе не из этого мира, в нашей культуре вампиры, видимо, вымерли как идея масскульта одновременно с освоением Солнечной системы.
— С освоением Солнечной системы? — не понял Скалигер.
— Да. В моем мире случилась техногенная катастрофа, частично разрушившая Луну и вызывавшая бомбардировку Земли ее осколками. И человечество населило Солнечную систему — колонии на Венере, Марсе, крупных спутниках планет-гигантов. Я сам с Марса.
— Ого! Вот это да! — Меркуцио был в полном восторге. — И как Земля выглядит с Марса?
— Как крупная зеленая звезда, — улыбнулся Грен. — Но я не бывал на ней, пока не оказался здесь.
— Да, удивительно, — покачал головой Скалигер. — Это куда страннее оборотней у камина, на мой взгляд.
— Магический путь и технологический путь, — сказала вошедшая Туу-Тикки. — И мне чаю. Я бы предпочла, чтобы на этой Земле было побольше магии.
— Что там Моро? Ещё не перекинулся? — спросил Меркуцио.
— Кажется, ему понравилось быть котом, — улыбнулась Туу-Тикки и села за стол. — И потом, он же только что наелся. Мясо в пищеварительном тракте, килограммов тридцать. Для котика его размеров это ерунда, но человека же разорвет.
— Да, точно, — Скалигер нахмурился. — Ему вообще нравится быть котом, девушки его обожают в этом облике.
— Ну какая же девушка не любит котиков? — Туу-Тикки рассмеялась, отпила чаю и сморщила нос. — Что-то я слишком крепкий себе налила. Грен, солнышко, достань, пожалуйста, сливки. Чтобы сменить форму на сытый желудок, надо быть магом-перевертышем, а не оборотнем, я думаю.
Грен налил сливок ей в чай. Его по старой памяти радовало, когда Туу-Тикки ела и пила что-нибудь более калорийное, чем чай без сахара и овощи.
— Не специалист, — развёл руками Меркуцио. — Сколько же он будет это мясо переваривать? До вечера обернётся? — Скалигер неожиданно зевнул. — М-да, вопрос снимается. Я думал, что уже восстановился. Наверное, просплю как раз до того момента, как он обернётся. Только не кормите его больше в этом облике, пожалуйста. Нам нужно вернуться домой.
— Да, я помню, — кивнул Грен. — Отдыхайте.
========== 20 ==========
В животном облике думается совсем не так, как в человеческом. Тибальт не взялся бы описать разницу. Но что бывают моменты для того облика и для другого — это ему говорил ещё его отец. И сейчас время кота заканчивалось, наступало время линейной логики и человеческих решений.
Большой чёрный зверь у камина пошевелился на своём матрасе, зевнул во всю пасть, поднялся, потянувшись сперва передними лапами, потом — задними. Подошёл к играющему на арфе хозяину дома, понаблюдал, как танцуют по струнам пальцы. Дёрнул хвостом. Музыки в этом облике он не понимал, хотя она не раздражала.
Пошевелил носом и пошёл к лестнице на второй этаж. Нашёл по запаху комнату Меркуцио, прислушался. Судя по ровному дыханию, Скалигер ещё спал. Тибальт фыркнул, сосредоточился и шагнул в облик человека. Его любимая чёрная шёлковая сорочка на груди и спине висела заскорузлыми от крови клочьями. Какого дьявола, кто додумался стрелять в хранителей?
Моро занял ближайшую ванную комнату почти на час. Спустился вниз уже в накинутом поверх штанов халате, чистый и голодный.
— Добрый вечер. Тот большой кот — это я.
— Я знаю, — улыбнулся Грен и встал. — Эмоциональный фон одинаковой окраски. Тона отличаются, а общий цвет — нет.
Через черный ход в дом вернулась Туу-Тикки. Руки и ноги у нее были в грязи — поливала цветы. Грен любил смотреть, как она делает это в темноте — босиком шагает по теплой земле в темноте, со шлангом в руках, и разговаривает с растениями, а над ее головой, чуть впереди, дух несет керосиновые фонари. Сама Туу-Тикки поливала только цветущие растения и кусты, фруктовый сад поливали духи, но с фруктовыми деревьями она тоже разговаривала.
— Персики почти созрели, — сказала она. — Завтра буду собирать самые первые. Привет. Ты — кот. Был котом.
— Да, это я, — Тибальт коротко поклонился. — Птица ещё спит.
Туу-Тикки потянулась и ушла в кошачью ванную, чтобы вымыться.
— Я плохо помню, что произошло, — признался Моро. — Как мы сюда попали? Что это за место? А, и здесь ведь кормят?
— Вы просто оказались у нас во дворе, раненные, — объяснил Грен. — Мы с Туу-Тикки оказали вам первую помощь. Это дом-у-дороги, созданный, чтобы в нем можно было умирать и возрождаться. Под рукой Первого Дома Хаоса. Будем ждать птицу, чтобы поужинать?
— Вот как… Я бы сейчас поел. У вас тут можно сунуть нос в холодильник без участия хозяев? Никогда раньше не открывал проход через чужое зеркало. Я знаю только часть координат нашего мира, у нас особо вовне не ходят.
— Да, пожалуйста, — кивнул Грен. — Чай, кофе, вино? — он проводил Тибальта на кухню. — Я умею открывать проход, а вы знаете, куда его открывать. Должно получиться.
— Воду, — Моро оглядел кухню. — У вас техногенный мир? Магический дом в техногенном мире? Странный эффект получается.