— Не перебейте переселенцев, — Туу-Тикки подняла голову и улыбнулась. — Мой храбрый вождь.
Почти полное отсутствие звуков добавляло сюрриалистичности и без того непривычной ситуации. При посадке у нее всегда закладывает уши так, что ближайшие несколько часов после перелета ничего не слышно, — особенность организма. И всё бы ничего, но сейчас она оказалась в чужой стране, позабыв от волнения то немногое, что знала по-английски. Тот факт, что в международном аэропорту она была второй раз в жизни, а в таком огромном так и вовсе в первый, не облегчал задачи.
Так. Выдыхнули. Собрали мозги в кучку. Вон, народ в ту сторону идет. Значит и мне туда. Интересно, Туу-Тикки уже приехала, или у них тут тоже пробки? Ага. Похоже на паспортный контроль, значит, правильно пошла. Вспомнить бы еще, куда запихнула документы, а то веселья будет…
Выуживание багажа, таможня, выход в общий зал. И когда только автопилот успел этому научиться? Боги, тут что, весь город собрался? И как в этой толпе искать Туу? Договаривались возле табло прилетов-вылетов. Ну и где это?
Кажется, туда.
Туу-Тикка она увидела почти стразу. С души словно камень свалился. Похоже, она до последнего боялась, что подруга не придет, или еще какой-нибудь неприятности. Хотелось замахать рукой, улыбнуться, крикнуть: «Привет! А вот и я! Как же я рада тебя увидеть»! Но вместо этого она напомнила себе, что подобное поведение со стороны совершенно незнакомой девицы будет выглядеть странно, а подойдя ближе, и вовсе стушевалась. Ей пришлось собрать все остатки храбрости, чтобы не мямлить, а максимально приветливо сказать:
— Ты, наверное, меня ждешь? Я — Плюшевая Кошка.
— Привет! — улыбнулась Туу-Тикки. — Какая же ты красивая! Устала с дороги? Если хочешь, можем посидеть в кафе и выпить чего-нибудь, а если нет, поехали сразу домой, тут всего минут двадцать.
Туу-Тикки тоже волновалась. В толпе, переполненной эмоциями, ее даже слегка пошатывало. Она редко бывала в таких больших скоплениях людей, а закрываться умела еще плохо. Если честно, почти не умела.
Плюшевая Кошка тоже волновалась, это Туу-Тикки улавливала отчетливо. А еще она устала. Неудивительно, почти суточный перелет! Интересно, удалось ли ей поспать в самолете?
Хорошо, что Туу-Тикки говорит по-русски. Английскую речь по губам Кошка бы прочесть не смогла.
— Лучше сразу домой. — Плюшевая Кошка улыбнулась уголками губ, на большее просто не было сил. Комплимент она привычно проигнорировала — сама она себя красивой не считала, но не доказывать же это окружающим.
Челюсть сводило от желания зевнуть, но Плюшевая Кошка стеснялась, боясь ненароком обидеть Туу-Тикки. Заснуть по дороге и пропустить что-нибудь Самое Интересное? Ну уж нет! И теперь организм все настойчивее требовал платы.
Туу-Тикки помогла докатить тележку с чемоданом и рюкзаком до стоянки, погрузила в багажник машины, открыла переднюю пассажирскую дверь.
— Прошу, — сказала она. — Мы быстро приедем.
Приехали и правда быстро: самолет сел за час до вечернего часа пик, и хотя в аэропорт и из него всегда был плотный траффик, в пробке они не встали. Покружили по городу, насквозь пропахшему океаном, и вывернули на холм, к дому под сияющей медной крышей.
Распахнулись ворота, Туу-Тикки остановила машину перед гаражом, вынула багаж. Подумала и велела духам отнести его в восточную спальню — туда вечером не будет заглядывать солнце и можно будет спокойно выспаться. Что Кошка хочет спать так, что челюсти сводит, Туу-Тикки ощутила еще на стоянке. Немудрено — такой перелет.
То, что она хочет пить, Плюшевая Кошка поняла, только выйдя из здания аэропорта. Но, кажется, Туу-Тикки говорила, что ехать недалеко? Значит, можно и потерпеть. Туу-Тикки проигнорировала стоянку такси и направилась к рядам разномастных легковых машин. Ну да. Это же Америка. Своя машина у каждого — нормальна и привычна.
Запах табака в салоне автомобиля шибанул в нос. Не то чтобы Плюшевой Кошке он не нравился, просто за несколько лет она успела отвыкнуть. Из всех ее знакомых курила только Жаба, а она исчезла года два назад. На периферии сознания мелькнула какая-то мысль, но Кошка не успела ее отследить. Вот ведь странная вещь — ассоциативная память. Всего пара вдохов табачного дыма, а столько воспоминаний разом навалилось. И ведь это Сан-Франциско. А Жаба так мечтала тут поселиться! Впрочем, города Кошка не заметила. Дома, они везде дома, а вот море… Воспоминание о поездке в Крым, которую они с Жабой планировали, но которой так и не суждено было осуществиться, больно кольнуло где-то внутри грудной клетки.
Но основательно загрустить Плюшевая Кошка так и не успела — доехали действительно быстро. Выбравшись из машины, она замерла, загипнотизированная запахом роз, цитрусовых, чего-то еще, что Кошка не смогла опознать, и красотой сада. Леди из Фриско, как называла себя Туу-Тикки в сети, выкладывала много фотографий своих цветов, но они не передавали и половины общей картины. А ведь должно быть еще что-то и за домом. Не может не быть. Это ведь только подъездная площадка.
— Леди, здесь так здорово! — Фраза показалась Кошке ужасно глупой, но ничего умнее мозг сгенерировать не смог.
Увлекшись рассматриванием территории перед домом, Кошка почти не обратила внимания на сам дом. Ну да, большой. Но американские дома, по сравнению с русскими, наверное, и должны такими казаться. Когда и куда исчез багаж, Плюшевая Кошка не заметила. Вроде бы из дома никто не выходил, да и Туу-Тикки от машины не отлучалась. Но откуда взяться вниманию и наблюдательности с таким-то недосыпом?! Видимо, пропустила.
«Стоп. А как зовут домочадцев? Вот жеж голова дырявая! Ни-хре-на не помню. Ладно, выкручусь как-нибудь. Все равно Туу-Тикки переводить придется. Я сейчас по-английски говорить не рискну, фиг меня кто поймет. Черт. Пить хочу. В дом-то заходить можно? Вроде в Америке принято дожидаться приглашения…»
— Пойдем в дом, — сказала Туу-Тикки.
В гостиной было прохладно и светло — солнце роняло косые лучи в стеклянные стены. За стенами был сад, весь в цвету. Духи успели поставить на журнальный столик кувшин холодного зеленого чаю с мелиссой и стаканы.
— Усаживайся. Грен, который мой муж, сейчас на игре, вернется только послезавтра. Кстати, он говорит по-русски. Давай выпьем чаю, я провожу тебя наверх и ты отдохнешь.
— Я не знала, что он говорит по-русски — удивилась Кошка. Последовав примеру Туу-Тикки, она разулась у входа и босиком прошла внутрь помещения. — Чай — это просто здорово. Это точно дом? Такое ощущение, что я где-то в саду. Тут столько зелени…
— Я люблю, когда зелено, — Туу-Тикки указала Кошке на кресло, налила чай в стакан и протянула ей. — Без сахара, так жажда утоляется быстрее.
Потом Туу-Тикки плюхнулась в кресло напротив и налила чаю себе.
— Он и в дайри по-русски пишет, ты же его читаешь. Или у тебя просто мы в пару не связывались?
— Спасибо, — Кошка улыбнулась, принимая стакан. — Я всегда без сахара пью, если нет лимона. В дайри? Погоди. Так тот арфист на видео — твой муж?! Я почему-то думала, что это просто кто-то из твоих здешних друзей. Прости, пожалуйста.
— А за что извиняться? — удивилась Туу-Тикки. — Я не писала, что мы поженились. Очень скромная церемония была, я даже фото не выкладывала. Как мы жили до того, так мы и после того живем, ничего особенно не изменилось. А арфа — вон она стоит.
— Точно. Не писала. Но мне все равно как-то неловко.
Чтобы как-то спрятаться, Кошка поставила стакан на столик, встала и подошла к арфе. Дотрагиваться до инструмента она не стала — он казался разумным существом, странное ощущение.
— Живая. В смысле арфа — живая. И не только она. Вот ни чуточки не удивлюсь, если ты скажешь, что эти опоры укоренились где-то под домом, а над крышей у них крона. То есть удивлюсь, конечно, но… Не знаю, как объяснить.
— Я понимаю, — кивнула Туу-Тикки. — Мне тоже иногда кажется, что они вот-вот в подвал прорастут и над крышей взовьются. Но пока у нас в подвалах бетонные опорные балки, и корни их не оплели, — улыбнулась она. — Хотя кто знает… Я тебе завтра сад покажу, как отдохнешь. А то джет-лаг и все прочие прелести перелета — неприятно. Ты голодная?