Но ни жеребец, ни Кейд не были привязаны. И тут Кейд нагнулся и резким движением выдернул копье из-под ноги аборигена, прежде чем тот смог остановить его. Удерживая его в одной руке, а в другой зажав нож, он сделал кругообразное движение вправо, пытаясь приблизиться к хищнику с фланга.
И лошадь, словно животное смогло уловить мысль человека, отступило назад и сделало поворот, чтобы оказаться сзади састи. Одиночка, выступающий против хищника, имел бы небольшой шанс, но те трое, что сейчас стояли перед ним, радикально меняли ситуацию.
Докител вновь бросил сеть, до предела используя свои возможности, стараясь держать састи в постоянном напряжении и на земле, где они имели боевое преимущество. Барабанный бой достиг теперь бешеного крешендо, оглушая бойцов на арене. Кейд заметил открытый рот жеребца, и понял, что лошадь ржала, однако он не мог слышать ни звука. Этот вибрирующий ритм вызывал у него дурноту и головокружение.
До сих пор Кейд так и не получил шанса для эффективного удара по састи. Существо использовало свои крылья как щит, удерживая Кейда на расстоянии. И удар копья под один из этих хлопающих барьеров был выше его способностей. Кейд следил за возможностью нанести удар в это отвратительное тело, но тут в бой вступил жеребец.
Используя все ту же тактику, с таким успехом примененную раньше, лошадь встала на дыбы сзади састи и нанесла удар, целясь в горбатую спину твари. Но, как будто враг почуял этот стремительный натиск, летучая мышь захлопала крыльями, и заостренные копыта ударили совершенно бесполезно по кожаным кромкам, соскальзывая с них без всякого вреда. Как только жеребец начал опускаться на колени, Кейд бросился вперед, крепко зажав древко копья между рукой и туловищем – со всей силой собственного тела всаживая этот таран в цель.
Он почувствовал, как острие копья вонзилось в плоть, а затем на него обрушился удар, сваливший его на землю. Ошеломленный, задыхающийся, он следил, как одно из этих когтистых крыльев накрывало его, и выбросил вверх руку с ножом, как, единственную, но слабую защиту.
На его импровизированном кинжале не было режущих поверхностей, он был сделан для того, чтобы колоть. И каким-то образом ему удалось удержать острие этого оружия направленным вверх навстречу этой крылатой лапе, когда та была готова раздавить его. Игольчатой формы острие, которое он вонзил в нападавшее существо, криво вошло между тонких костей, а сила обрушившегося на него удара придавила его руку к груди с сокрушительной жестокостью. Но крыло будто надломилось, и Кейд свободно откатился в сторону.
Докител все-таки опутал одно крыло и заостренную голову састи широкими складками своей сети и был вынужден согнуться почти как лук, чтобы удержать ее. Кейд бросился к другому краю сети и ухватил натянутые нити. В свете огня они могли наблюдать танец копья, торчавшего в боку бившегося существа. Но свободное крыло продолжало бить с дикой яростью, его раненая когтистая лапа пыталась ухватить своих противников.
Лошадь приготовилась к атаке, ее голова была опущена, рот широко открыт, и, зубами, она выдрала из загривка зверя и шкуру и мясо. И после секундного натиска вновь нанесла удар передними копытами, на этот раз приземляясь прямо на выбранную цель, в место между сгорбленными плечами.
Поваленный таким образом на землю састи потянул за собой и Кейда, выдирая сеть из рук Докитела. Однако, что касается людей, то их бой был уже окончен. Прижимаясь плечом к плечу, они лишь поддерживали друг друга против рывков састи, в то время как жеребец, действуя с молниеносной быстротой, столь свойственной его виду, крушил врага, как днями раньше он крушил его собрата. И, отягощенный своими ранами, ночной кошмар Клора был на пути к своему концу.
Кейд начал осознавать, что гул барабанов замирал, как будто барабанщики, скрытые в глухой тени на холмах арены, были так ошеломлены происходившим внизу действием, что просто выпали из того адского хора, который только что требовал на арену састи. Теперь землянин мог различить отдельные ритмы в стихающих волнах шума, ритмы постоянно сбивались, как будто замирали.
Однако никто так и не вышел из сомкнутых рядов зрителей, чтобы вмешаться в сраженье. Означала ли успешная расправа над пленным дьяволом свободу для всей их троицы или просто задержку мести со стороны собравшихся вокруг арены аборигенов? Судя по отношению к Докителу, они настроены враждебно…
Састи был повержен, превращен в мягкую бесформенную массу под танцующими копытами лошади. Кейд оттолкнулся от Докитела, обошел кругом лежавшую на земле массу, направляясь прямо к храпящему с вытаращенными глазами четырехногому бойцу. Он тихо позвал его, протянув вперед руки.