Солнце имело на себе дивное платье, подобное порфире, а трон его был украшен изумрудами.
Вокруг трона стояли низшего значения боги времен: Дни, Месяцы, Годы, Века, Часы, Весна с венком из цветов, Лето в колосьях, Осень с плодами, Зима седая.
— Сын мой, — сказало солнце оробевшему юноше, — что вынудило тебя переносить все путевые невзгоды, чтобы добраться ко мне? Чего ищешь ты в моем жилище?
— Родитель, — ответил Фаэтон, — я пришел сюда просить тебя дать мне какое-нибудь верное доказательство того, что я твой сын, чтобы мать мою перестали порочить в народе. Для этого она послала меня.
Солнце сняло с себя жгучий венец из лучей, мешавший юноше смотреть на него, подозвало к себе, обняло и сказало:
— Проси чего хочешь в доказательство, и я дам тебе, потому что не хочу отречься от тебя. Обещанию моему да будет свидетелем Стикс, которым клянутся боги, — река адская, подземная, куда мой глаз не проникает.
— Так дай же мне на один день твою колесницу! — ответил Фаэтон.
В ужасе Солнце встряхнуло головою, восклицая:
— О, если б я мог не давать тебе этого!.. Ты ведь смертный, ты сам не знаешь, чего просишь. Проси чего-нибудь другого, а это очень опасно, сын мой! Тебе придется стоять на пламенной оси, дорога вначале так крута, что мои кони с трудом взбираются по ней, а на середине неба она идет так высоко, что и моя-то голова кружится, когда взгляну оттуда вниз на море и землю, даже жутко становится. К концу дня ехать приходится под гору, и только очень верное, привычное управление дает возможность не упасть в пропасть. Небо не стоит на месте, оно вращается, и быстро летят одни за другими созвездия. Куда тебе править моей колесницей!.. В состоянии ли ты видеть без страха небесных зверей: Льва, Скорпиона, Рака? Кони пышут огнем изо рта и ноздрей, я с ними едва управляюсь…
Фаэтон кинулся на шею отцу, умоляя сделать его солнцем на один день, и сколько тот ни отговаривал, остался при своем требовании, уверяя, что только это одно докажет его происхождение ему и всем, когда увидят его с земли едущим по небу в отцовской короне.
Соль-Гелиос не мог нарушить своей клятвы адской рекой и грустно повел сына в конюшню.
Там Фаэтон увидел скованную Вулканом золотую колесницу с хризолитовыми гвоздями на дышле, а пока он ее с удивлением рассматривал, ночь прошла и Аврора отперла выходные ворота, обсаженные розами.
Звезды разбежались с неба, луна померкла.
Гелиос намазал лицо своего сына особенной мазью, чтобы оно не сгорело, надел на него лучи и, горестно вздохнув, дал последнему совет:
— Крепче держи вожжи! Чтобы земля получала тепло и свет как должно, не уклоняйся к полюсам, не поднимайся слишком высоко и не опускайся низко, а поезжай проторенной дорогой, по следам отцовских колес.
Гелиос попробовал еще отговорить сына от безумной затеи, но тот не послушал его.
Делать было нечего, и связанный клятвой старик уступил ему свою колесницу.
Крылатые огнедышащие кони повезли Фаэтона по привычной дороге, но сразу почувствовали, что ими правит не хозяин, бросились в сторону с колеи и понеслись вскачь как попало. Фаэтон испугался, стал без толку дергать вожжи, не мог найти незнакомой ему, потерянной из виду колеи, а кони, еще хуже разъярившись, совсем перестали повиноваться ему.
Они понесли Фаэтона, имевшего лучи солнца на голове, к тем созвездиям, в которых оно прежде никогда не бывало, и началась путаница в небе: окоченевшая от холода у полюса земля раскалилась, Полярная звезда, никогда не заходящая за горизонт, от жары пыталась броситься в море, даже Боотес, созвездие Волопаса, побежал со своего места. Когда с самой высокой точки зенита несчастный Фаэтон взглянул на землю, то и вовсе упал духом и затрясся. В глазах у него потемнело, в голове царила единственная мысль — раскаяние в безумной затее.
— Лучше бы мне считаться сыном Меропса, — воскликнул он, — нежели тут метаться, точно корабль, гонимый Бореем, покинутый кормчим на волю богов! Что мне делать?!
Он глядел назад и вперед, измеряя пространство. Много пройдено неба, а впереди осталось еще больше. Он пробовал укротить коней ласковым говором, но, к большему ужасу, вспомнил, что не спросил у отца, как их зовут по именам.
В разных местах неба показались призраки громадных зверей Зодиака. Из них Скорпион изгибался в две дуги, из хвоста и клешней, грозя ядовитым жалом.
Не помня больше отцовских советов, оледенев от ужаса, Фаэтон, как ребенок, бросил вожжи, и кони, предоставленные самим себе, полетели куда им захотелось, чуя отсутствие последнего препятствия.
Они попадали в непроходимые дебри небес и наталкивались на неподвижные звезды, спускались так низко, что Луна удивлялась.