Дима вздрогнул, сел на кровати. Часы показывали без четверти семь. Интересно, кто это обнаглел до такой степени? Мало того, что память отказывалась воспроизводить большую часть вчерашнего вечера, голова шумела как взлетающий бомбардировщик, а во рту ощущался привкус французского камамбера, давно израсходовавшего срок годности, так тут еще эти неуклюжие сюрпризы, будь они неладны. Ну что же, надо смело констатировать: утро (если это утро, конечно) явно не задалось. Он сделал над собой усилие, попытался опустить ноги на пол. С первого раза это у него не получилось по достаточно уважительной, но весьма неожиданной причине: рядом кто-то спал и, видимо, так сладко, что омерзительные трели захлёбывающегося телефона не производили на эту «кто-то» ни малейшего впечатления. Дима вернул тело в исходное положение и закрыл глаза.
Так. Это уже серьёзно.
Значит, вчера… Утром была встреча с «Гоголем», всё, вроде, прошло как обычно… Потом Веткин «салон», пришёл туда один, это, кажется, единственное, что он помнил наверняка… Потом… А вот что потом… Да, такого с ним ещё не бывало…
Он осторожно перелез через улыбающуюся во сне рыжую красавицу («тоже мне — серый волк», — подумал про себя), надел махровый халат, взял трубку, направился в кухню.
— Да?
— Что случилось?
— Кто это?
— Что случилось?!
— С кем? — Он ещё не проснулся, плохо соображал, но голос показался знакомым. — С кем случилось?
— Что с портфелем?
— С портфе… А-а-а, с портфелем. Доброе утро, Владимир, я вас не сразу узнал. С портфелем всё в порядке, как обычно. А в чём дело?
В трубке долго молчали, так что вопрос пришлось повторить.
— Что-нибудь не так?
— Сейчас шесть сорок пять. Ровно в десять за тем же столиком. Это не просьба. Вы меня поняли?
Диму неприятно резанул приказной тон собеседника, обычно подчёркнуто вежливый. Он хотел уточнить — за каким это «тем же столиком», но вовремя спохватился: по телефону подобные вопросы были явно неуместны.
Понял, конечно. В «Славянском», в десять. А что, собственно… Договорить он не успел — короткие гудки отбоя обозначили окончание связи.
Этого ещё недоставало!
Похмелье исчезло, как и не было, сознание включилось в работу со скоростью цепной реакции. Так. Спокойно… Конечно, произошло что-то экстраординарное, иначе Сомов ни за что не назначил бы встречу.
Что?
Судя по тону и брошенной трубке — недовольны именно им, Дмитрием Кораблёвым и не скрывают этого, а наоборот, как бы даже демонстрируют. Значит — «прокол».
Где? Когда? В чём?
Три вопроса, на которые предстоит ответить незамедлительно, какого бы напряжения памяти это ни стоило.
Вчера на встречу с «Гоголем» — так Дима про себя называл партнёра — он опоздал минут на пять, не больше: подвела пробка на Садовом. Ну так что? Живые люди — всякое случается. Бывало, и «Гоголь» опаздывал, прибегал с высунутым языком — нормально. Какой тут криминал? Обмен портфелями прошёл до банальности гладко, без сучка, без задоринки. Около часа после этого, как и все предыдущие разы — так было оговорено с Сомовым с самого начала и Диме ни разу не приходило в голову менять условия «игры» — около часа после встречи он мотался по городу: менял направления, останавливался, заезжал в незнакомые дворы — никакой слежки за ним не было. Это 100 %.
Дальше, правда, удачно начавшийся день пошёл по нисходящей: этот дурацкий «салон» у Ветки, калейдоскоп незнакомых лиц, гам, выпендрёж, текила с солью (ты что, выпил текилу БЕЗ СОЛИ?! Ненормальный. Заешь хотя бы лимоном!). Потом, кажется, если не приснилось, танцы, разгорячённые, на всё готовые женские тела…
Затем провал — как добирался до дома, как парковался, кто эта рыжая дива под боком…
Дима подошёл к окну — машина стояла у тротуара, на своём обычном месте. Слава Богу, кажется, тут повезло.
Да, конечно, нельзя сказать, что остаток вчерашнего дня был проведён безукоризненно. Ну так что? Кому и когда он давал обещания быть пай-мальчиком? Ещё не хватало! Тем более что всё это случилось после передачи портфеля и не имеет к Сомову ни малейшего отношения.
Резкий телефонный звонок прервал его размышления. Вмиг полегчало: ну то-то же. Одумался? С извинениями невтерпёж? Теперь главное разговаривать неторопливо, сонно и обиженно.
Он не сразу поднял трубку.
— Да? Слушаю. — На том конце молчали, он выдержал паузу и протяжно зевнул. — Кто это?
— Дима?
Голос прозвучал еле слышно из далёкого неземного мира, но он тотчас узнал его.