Затаив дыхание, ей хотелось обнять юношу, но Вэнь Цин сдержалась, инстинктивно зная, что он отвергнет её утешение. Она не умела поддерживать в трудную минуту, подбирать нужные слова и тон беседы, однако оставалась рядом, пока Вэй Усянь не пришёл в себя.
— Госпожа Вэнь Цин, вы можете пересадить моё золотое ядро Цзян Чэну? — спросил он, поклонившись в глубоком поклоне, и уважительно просил о помощи.
— Но как же ты? — предположила целительница, пытаясь оценить всю тяжесть свалившегося долга на плечи Вэй Усяня, — Я не уверена, что смогу провести успешно операцию.
— Вы сделали бы операцию, если ваш младший брат лишился бы своего золотого ядра? — задал вопрос Вэй Усянь.
— Завтра я проведу пересадку золотого ядра при условии, что Цзян Чэн будет знать правду, — быстро проговорила Вэнь Цин, скрестив руки на груди, — Однако предупреждаю, что успех операции составит всего пять процентов.
Она увидела решимость в глазах Вэй Усяня, но мелкая дрожь пальцев выдавала его с головой. Дева Вэнь не хотела вмешиваться в чужие дела, но ей был интересен выбор молодого юноши.
— Цзян Чэн слишком гордый и упрямый, я расскажу правду после операции, — сообщил ей Вэй Усянь, крепко сжав свои кулаки, — Я обещаю вам!
— Я думаю, что горькая правда лучше сладкой лжи!!! — воскликнула Вэнь Цин и щёлкнула его по лбу, пользуясь тем, что Вэй Усянь находится слишком близко, — Ладно, я сделаю операцию.
========== «Глава 6» ==========
Вей Усянь вернулся в комнату и вытащил иглу изо лба Цзян Чэна. Очнувшись, молодой господин всё равно не двигался с места. Ему было настолько безразлично, что он отказался говорить с кем-либо, смотря в потолок своими безжизненными глазами. Вэй Усянь ещё какое-то время сидел возле кровати и смотрел на него. А потом, хлопнув ладонями по коленям, встал и занялся своими делами.
С наступлением темноты он, наконец, принёс еду, который приготовил Вэнь Нин, и поставил поднос на стол.
— Вставай. Пора ужинать, — заявил Вэй Усянь. Цзян Чэн, разумеется, его проигнорировал, отвернувшись к стене. Вэй Усянь уселся за стол и взял палочки. Взглянув на это великолепие, он чуть слюной не захлебнулся: перед ним на фарфоровых тарелках лежали несколько видов овощных салатов и кусок жареной рыбы с дольками лимона и свежий хлеб. Ароматный зелёный чай с листочками на поверхности.
— Если не восстановишь силы, как мы сможем вернуть твоё золотое ядро? — спросил он, беря кусочек жареной рыбы палочками, — Вот именно. Не сомневайся. Ты всё правильно расслышал.
— Тебе известен способ, как это сделать? — сухо спросил Цзян Чэн, не веря своим ушам. Его губы дрогнули, а в горле пересохло.
— Ты же давно знаешь, что моя мать, Цансэ Саньжэнь, была ученицей Баошань Саньжэнь? — продолжил Вэй Усянь, развернувшись к нему лицом, — Я имею в виду, что знаю, на какой именно горе живет Баошань Саньжэнь. А это значит, что я могу отвести тебя к ней.
Баошань Саньжэнь, легендарная бессмертная наставница, прожившая много сотен лет, отшельница, которая, по слухам, способна оживлять мертвых и наращивать плоть на кости!
Вэй Усянь почувствовал, что эти слова начали разжигать интерес молодого господина. Проблеск надежды появился в его аметистовых глазах. Цзян Чэну сразу стало тепло на душе и на сердце.
— Но разве ты не говорил, что не помнишь своего детства?! — возразил он, сомневаясь в своих словах.
— Да, я забыл своё детство, но не полностью. Я хорошо запомнил местность, где живёт Баошань Саньжэнь, от своей матери, — ответил Вэй Усянь, допивая чашку зелёного чая, — Она говорила, что если я окажусь в тяжёлой ситуации, то могу подняться на гору и попросить бессмертных, живущих там, о помощи.
Цзян Чэн подскочил с кровати и бросился к столу. Вэй Усянь подтолкнул к нему тарелку и палочки.
— Сначала полностью съешь свой ужин. Иначе я вообще ничего не скажу! — пригрозил Вэй Усянь.
Схватив палочки, Цзян Чэн принялся набивать рот едой. Сквозь чувство абсолютной безысходности пробилась надежда на то, что всё ещё может обернуться иначе, что жизнь всё еще прекрасна. Нахлынувшие чувства поглотили юного господина, и он не заметил, что держит неправильно палочки.
— Я отведу тебя туда завтра! — сказал Вэй Усянь, — Когда поднимешься на гору, нельзя открывать глаза и смотреть вокруг. Тебе нельзя запоминать местонахождение горы, нельзя видеть живущих там людей. И помни, что бы тебе ни приказали делать, ты должен будешь подчиниться
Цзян Чэн уставился на него, в надежде услышать что-то ещё.
— И вот ещё что, самое важное. Если тебя спросят, кто ты, тебе нужно будет сказать, что ты — сын Цансэ Саньжэнь. Ни в коем случае не раскрывай, кто ты есть на самом деле! — добавил Вэй Усянь, собираясь ложиться спать, — Нам нужно хорошо выспаться сегодня.
— Хорошо! — воскликнул Цзян Чэн, доедая всю еду на столе.
Мокрый ноябрьский снег лежал повсюду: на земле, на скамьях, в саду. Осенний сад казался неприветливым и пустынным. Ибо не лепестки, а снежные хлопья укрывали спящие деревья. Они стояли в кружеве, вытканном инеем, и лишь последние, жалкие листочки ещё упорно держались за ветки. Кругом тишина, Вэнь Цин упивалась красотой суровой природы и тусклыми красками. Она стояла на лестнице усадьбы, держась одной рукой за перила.Когда пришло время прощаться, Вэнь Цин подумала о том, чтобы они поскорее отправились на вершину Илина. Ей нужно тщательно подготовиться к операции, притворившись Баошань Саньжэнь. Серое небо сливалось с серыми горами, но атмосфера была тяжёлой и мрачноватой.
— Я всегда буду признателен вам за помощь, которую вы нам оказали, — ответил Вэй Усянь, поклонившись в глубоком поклоне.
Небрежно поклонившись спасителям, Цзян Чэн скрылся за спиной Вэй Усяня, ожидая, отправится в путь.
— Самая большая благодарность — это ваш уход из надзирательного пункта Илина! — отрезала Вэнь Цин с надменной улыбкой, исчезая в дверях собственного дома.
— Прощайте, господин Вэй Усянь и Цзян Чэн, — робко крикнул Вэнь Нин, уходя вслед за сестрой.
После долгого путешествия Вэй Усянь и Цзян Чэн пришли к подножию одной из отдалённых гор Илина. Склоны были сплошь усыпаны снегом, а вершину укрывали туманные облака. От этого места и правда, веяло божественностью. И всё же оно не слишком-то походило на образ обители бессмертной наставницы, который сложился в сознании Цзян Чэна. Он постоянно беспокоился, смогут ли они найти нужную гору. Стоило им, наконец, добраться до неё, как подозрения проснулись вновь. Вэй Усянь поднялся вместе с Цзян Чэном до середины горы. Под солнечными лучами снег блестел так, что невозможно было смотреть по сторонам — слепило глаза. В горах снег держится несколько месяцев, а на вершинах гор никогда не тает. Укрытые снегом вековые деревья затаились, словно невиданные стражи, выстроенные в хаотичном порядке, охраняя покой бессмертных небожителей живущих здесь. И пусть они без красочной одежды, лишь некоторые ветви, которые потолще, удержали на себе снежный покров.
— Это и правда то самое место, где живет Баошань Саньжэнь? — спросил Цзян Чэн, поднимаясь вслед за Вэй Усянем.
— Вот и всё. Дальше я с тобой пойти не могу! — ответил Вэй Усянь, доставая кусок чёрной ткани, и завязал ему глаза, — Ты ни в коем случае не должен открывать глаза. На горе нет никаких диких зверей. И лучше бы тебе идти помедленнее. Даже если упадешь, снимать повязку нельзя.
— Я буду ждать у подножия горы! — воскликнул Вэй Усянь.
Он ещё какое-то время наблюдал за медленно уходящим юным господином, а потом развернулся и пошёл по другой горной тропе на вершину горы.
На вершине горы Илина находилась пещера, к которой вела единственная тропа, настолько скользкая, что по ней едва мог пройти человек. Внутри она оказалась довольно большой, стены пещеры сплошь покрыты ледяной коркой. Потолок устлан бахромой изморози, она не исчезает даже летом. В центре стояли два плоских, каменных алтаря, где будет проводится операция по пересадке золотого ядра. Здесь было прохладно, но не холодно. Кое-где лежал снег и мох. Перед тем, как прибыть сюда, Вэнь Цин приготовила несколько лекарств на основе целебных трав, которые могли бы облегчить боль Вэй Усяню.