— Я всё-равно тебя люблю!
Влад посмотрел на меня глазами, полными отчаяния и боли. Как тогда, в клетке отцовского подвала, когда я пообещала, что останусь с ним, не смотря ни на что. Но, затем, нахлынувшие эмоции закрыла пелена отчуждённости.
— Не верю!
И впился клыками в шею, жадно поглощая кровь. Я же обняла его за плечи и смирно смотрела, как самый родной и близкий разрушает тонкую нить надежды, проложенную мною из последних сил.
Глава 20
Влад
Я был сыт, но чувство неудовлетворённости осталось. Что за глупости? Какая любовь могла остаться, после всего, что я сделал? Не верю! Она просто пытается разжалобить меня! Но почему тогда так тошно? Почему я пил её кровь, а Анна обнимала меня, как запутавшегося ребенка? Почему, несмотря на дикое желание взять её прямо на том диване, не довел начатое до конца? Выпив немного из гибкой шеи, накрыл нежную кожу поцелуем, сжимал объёмную желанную грудь, вдыхал притягательный аромат, до того, как увидел в изумрудных глазах отчаяние. Я не смог! Не смог перейти черту, после сказанных ею слов! Встал, набросил на обнаженную героиню своих грез плед, и вышел из спальни… Прислонился к двери и со всей силы сжал руки в кулаки. До дрожи. До болезненных спазмов хочу её! Вернуться, сжать в крепких объятьях и проникать во влажную податливую плоть, раз за разом ускоряя темп. Хочу слышать, как подо мной её нежный голос вырывается с гортани горячим стоном. Чувствовать всю, иметь всю, без остатка! Хочу, но потакаю её просьбе! Просьбе бесправной пленницы, дочери убийцы моих родителей! Раздраженный, злой спускаюсь на первый этаж, в поисках бутылки виски. Снять возбуждение, напряжение бокалом крепкого напитка, вот что мне нужно!
— Эй, ты, новенький? — обратился к старательно драящему пол мальчишке, лет пятнадцати.
— Да, Господин! Чем могу быть вам полезен?
— Подай виски, лёд и лимон в крайний кабинет с левой стороны правого крыла.
— Конечно, Господин. Сейчас же сделаю!
Вот и чудненько. Отправился дожидаться мальчика в отцовский кабинет. Здесь тоже всё было по-прежнему. Темно-коричневый громоздкий стол из ясеня, широкое мягкое кресло, застеленное бардовым покрывалом, высокие книжные полки, стены, напитанные запахом старинной бумаги. В детстве я часто сбегал от Ольги Степановны в этот кабинет. Садился на высокий стул, и наблюдал, как папа работает. Он никогда не прогонял меня, даже когда непоседливому мальцу надоедало сидеть в тишине, и отцу приходилось отрываться от дел, чтобы уделить мне время. А то, что не успевал сделать из-за капризов своего ребенка, доделывал поздно вечером, вместо того, чтобы отдыхать. Как жаль, что детство ушло, а вместе с ним и папа с мамой… Я до сих пор очень по ним скучаю!
В дверь постучали, перебив нахлынувшую ностальгию. Мальчишка молодец, быстро справился. Но, вошла вместо него Ольга Степановна. Поставила разнос с напитком и ломтиками кислого фрукта на край стола. А затем встала, уставившись на меня в упор.
— Я же не просил вас приходить. Не даром же нанял слуг.
— Ничего, я поручила Артемке другое задание!
— Так, значит, Артём? Сиротский?
— Да. Мальчик безмерно благодарен вам за приют и очень старается.
— Что ж тогда не выполняет приказы?
— Я сказала, что возьму его работу на себя, потому как хочу обсудить кое-что с господином.
— И что ты хочешь обсудить?
— То, что произошло в саду.
— И что такого там произошло?
— Мальчик мой, я стара, но пока ещё не безумна! Я знаю, как ведут себя с человеком, которого любят. И говорю тебе, что больше можешь не скрывать от меня свои чувства к Анне.
— Да ну, какая любовь, тетушка? Отнес её в дом, чтобы не заболела, и кровь не горчила болезнью. Вот и всё.
— Не лгите мне, Владислав Данилович! Я вижу, что вижу. И не собираюсь щипцами выдергивать из вас правду! Я просто хочу понять, почему вы проявляете жестокость к любимой женщине, вместо того, чтобы заботиться так же, как сегодня?
Ну вот, что ей на это сказать? Не отстанет ведь теперь! И чем я думал? Ещё и у всех на виду! Что ж, хотите знать, почему? Получите!
— Анна- дочь Станислава Николаевича. Человека, виновного в происшествии той ночи. Человека, убившего родителей на моих глазах. — Затем я рассказал экономке обо всем, что случилось со мной после похищения. О безжалостной расправе над Даниилом и Еленой Соболевыми, о знакомстве с зеленоглазой задорной девчонкой, о ее вранье, о многолетней дружбе, побеге.
Ольга Степановна стояла, как вкопанная. Не говорила ничего, лишь тихо плакала. Обо мне и Анне, о прошлом и настоящем. О невозможности что-либо исправить! Что ж, теперь вы все знаете. Надеюсь, эта правда не принесет много боли в сердце, пережившее и так слишком многое.