Да, безусловно, она враг. Да, она бросила меня в яму на съедение рептилоидной машине для убийств. Да, ее товарищи ответственны за гибель десятков тысяч терранских солдат, в том числе моего отца. Но, если попытаться, можно услышать у себя в голове его слова. Слова, которые отец внушал мне с тех пор, как я был еще совсем маленьким.
Быть лидером – значит показывать пример. Быть лидером – значит быть человеком, за которым хочется следовать.
Знать путь.
Идти по этому пути.
Показывать путь.
Из своего опыта общения с Кэлом я знаю, что прикосновение для сильдратийцев – очень серьезный шаг. Но я не могу оставить ее истекать кровью на полу. Поэтому быстро подхватываю на руки. Саэдии оживляется, острые зубы показываются из-за спутанной завесы темных волос. Боясь, что она может еще сильнее ранить себя, я крепко держу ее. Слова, которые она цедит сквозь стиснутые зубы, вторят ее мыслям в моей голове.
«УБЕРИ ОТ МЕНЯ РУКИ!»
– Успокойся!
«ОТПУСТИ МЕНЯ!»
– Дыхание Творца, да отпущу я тебя, расслабься!
Она снова дергается, точно дикое животное, и я, стараясь изо всех сил удержаться на ногах, подхожу к ее биокойке. Саэдии шипит сквозь опухшие, разбитые губы, но я чувствую, чего стоит ей эта ярость, какая дрожь пробегает по всему ее телу, когда она пытается отбиться от меня. Я бережно опускаю ее на кровать и тут же отхожу – она хочет вскочить следом за мной. Но на это требуется слишком много усилий, поэтому она сникает, прерывисто дышит, набирая в легкие воздух и дрожа, словно новорожденный теленок.
– Ты посмел дотронуться до меня? – угрожающе выпаливает она низким голосом. – Я сдеру с тебя шкуру, парень. Я… от-торву т-твои бубенцы и п-повешу их себе…
– Да, да, ты очень злишься на меня, я все понимаю. Не стоит вдаваться в ненужные подробности.
Она пытается вновь заговорить, но не может выдавить из себя ни слова. У меня все болит. Я устал. Как только сажусь на свою койку, то с удивлением осознаю, что эта волна боли, усталости…
Принадлежит не только мне.
Но и ей?
Не понимаю, как, но я… чувствую их? Они просачиваются в мой разум из подсознания Саэдии. Я улавливаю образы в ее голове: военная форма терран, на нее обрушиваются окровавленные кулаки, целый час боли, полная тишина, не считая ее криков. А она действительно кричала. Выла от ярости и обиды, требовала знать, что им нужно от нее. И за все то время, те несколько раз, когда они все же открывали рот… на нее сыпались лишь оскорбления.
Они не задали ей ни единого вопроса.
– Мне жаль, – говорю я.
Саэдии разлепляет заплывшие глаза и пронзает меня острым, как нож, взглядом.
– Жаль, что они так обошлись с тобой, – добавляю я.
– Они с-сгорят, – шепчет она. – Как и ты…
– Саэдии, пожалуйста.
– Трус, – выплевывает она, ее голос дрожит. – Гнида. Терра превратится в одну общую могилу.
Я тру виски в попытке сохранить терпение, проявить спокойствие, быть тем человеком, которого мне хотелось бы видеть в числе своих последователей.
– Саэдии…
– Мы развеем ваш прах по всей Пустоте, терранин, – обещает она, приподнимаясь на локте. – Мы выпьем кровь из ваших все еще бьющихся сердец. Под крики ваших детей мы стан…
– Ради любви к Творцу, Саэдии, ты можешь ПРЕКРАТИТЬ И ПОДУМАТЬ ХОТЯ БЫ МИНУТУ?
Я не люблю терять над собой контроль. Поэтому я не пью. Не употребляю наркотики. И даже не матерюсь. Но в это мгновение меня накрывает. Я пытаюсь сдерживаться, но больше не в силах терпеть. Долгие недели побегов. Мысль о том, что Скарлетт, Аври и все остальные остались без меня. Воспоминание об отце, осознание того, что Несломленные и Терра вступили на кровавый путь столкновения, а Ра’хаам безмолвно руководит происходящим, глядя на все новыми глазами Кэт. Все это вскипает внутри и выплескивается наружу. Я встаю на ноги, хватаю свою биокойку и швыряю ее в стену. Искры тока сыплются из кабелей, экраны со смарт стеклом разбиваются, металл гнется. Затем я поворачиваюсь к Саэдии и ору своим израненным горлом:
– А если не хочешь думать, то, пожалуйста, ЗАТКНИ ПАСТЬ, ЧТОБЫ Я МОГ ЭТО СДЕЛАТЬ!
От такого зрелища Саэдии замолкает. Явно ошарашенная. Она опускается на свою койку, осматривает меня с ног до головы. Ее губы слегка приоткрыты, взгляд задерживается на стиснутой челюсти, обнаженной груди, сжатых кулаках. Она убирает выбившуюся прядь чернильно-черных волос из уголка губ. И тогда я чувствую его в ней так же отчетливо, как если бы оно было написано у нее на лбу. Восхищение.
Даже, дыхание Творца, одобрение.