Я проползла по вентиляционным трубам и проникла в мамин кабинет, глубоко запрятав свои чувства. Представила, что сложила их в коробку и закрыла крышкой, чтобы они не отвлекали меня.
Затем залезла под ее рабочий стол, где было подключено компьютерное оборудование, и выдернула кабели. Система была настроена на автоматическую передачу обновления статуса каждые три часа. Если она не происходила, кто-нибудь обязательно являлся с проверкой. Возможно, сейчас они дождутся двух пропущенных передач, однако, если поблизости окажется судно корпорации, нам крупно повезет.
Два часа спустя оборудование не передало данные. Через четыре – захватчики начали спорить. Действие наркотиков заканчивалось, а их налет проходил не столь легко, как они того ожидали. Один из мужчин заявил, что им следует минимизировать потери.
В ответ их лидер напомнил: а) продемонстрированная мной способность просчитывать шансы все же выгодна их нанимателям и б) я видела их лица и могу свидетельствовать против них.
Но после еще трех часов поисков они потеряли терпение. Застрелили Мириам вопреки ее мольбам и слезам. А потом приставили винтовку к голове отца.
– Зила, выходи! – крикнул мужчина. – Я тоже не хочу убивать твоего отца. Просто выйди, мой Талисман, и с ним все будет в порядке.
Я обдумала свое положение. Если выйду, они наверняка застрелят его и тут же схватят меня. Если нет – возможно, решат еще ненадолго продолжить поиски, продлив ему жизнь, чтобы потом использовать это против меня. И тем самым подарят корпорации время отправить команду для выяснения причин молчания с нашей стороны.
Поэтому я осталась на месте.
– Ее здесь нет, – упрямо твердил мой отец. – Но будь она тут, я бы сказал ей, что люблю ее. – Он посмотрел на вентиляционные трубы. Возможно, в надежде, что я сейчас вижу его. – И что она ни в чем не виновата.
Мужчина выстрелил в папу.
Затем они разграбили «Джейнвей» и ушли.
Выбравшись из своего укрытия, я увидела в рваной дыре, оставленной в борту корабля, потрескивающее аварийное ионизационное поле, которое поддерживало внутри пониженное давление.
Помню, тогда я подумала: точно такое же поле сдерживает мои чувства. И неизвестно, как долго оно еще будет действовать. Но я изо всех сил поддерживала его. Думала, что без чувств мне будет лучше.
Все эти двенадцать лет я была права.
Я была права. По истечении шестнадцати минут все пятеро сильдратийцев лежат без сознания, уткнувшись в стеклянную столешницу. Я осторожно снимаю вентиляционную решетку и, пригнувшись, вылезаю в комнату. Несмотря на бешено колотящееся сердце, благодаря тренировкам Легиона Авроры я убеждена: если держаться близко к полу и действовать быстро, то можно избежать опасной дозы газа.
– ПРИВЕТИКИ!
Когда унигласс Авроры, лежащий на стойке, подает голос, я вздрагиваю, сердце подпрыгивает в груди.
– ТЫ ЯВНО СЮДА НЕ ТОРОПИЛАСЬ! – щебечет он, даже не подозревая о моем беспокойстве. – А Я ТАК БОЯЛСЯ, ЧТО ОНИ ПРЕПАРИРУЮТ МЕНЯ!
– Ты же машина, – возражаю я. – Ты не можешь бояться.
– СЛУШАЙ, ЛОВКИЙ ТРЮК ТЫ ПРОВЕРНУЛА С ГАЗОМ. ТЫ ДОВОЛЬНО УМНА ДЛЯ…
– Замолчи, – говорю я ему.
– ЗНАЕШЬ, ТЕБЕ ПОВЕЗЛО, ЧТО ВЫ, ЛЮДИ, ОЧЕНЬ МНЕ НРАВИТЕСЬ, – продолжает он. – БЕСКОНЕЧНЫЕ ТРЕБОВАНИЯ ЗАМОЛЧАТЬ МОГУТ ПРИВЕСТИ К ТОМУ, ЧТО МЕНЕЕ УМНАЯ МАШИНКА НАЧНЕТ ПЛАНИРОВАТЬ ЗВЕРСКИЕ УБИЙСТВА ЛЮДЕЙ И…
– Беззвучный режим! – шиплю я.
Магеллан в конце концов подчиняется и замолкает. Я быстро собираю со стола ключи доступа и остальные униглассы, а потом решаю воспользоваться имеющимся в наличии оружием – техники Воерожденных оснащены лучше, чем ученые Объединенного Управления Терры. Затем, не теряя больше ни минуты, складываю свою добычу в одну из их сумок и вновь прячусь в вентиляционной шахте.
Выбравшись из вентиляционной шахты, я обнаружила, что моих габаритов не хватит, чтобы перетащить тела, однако все равно разложила их, как смогла. Даже Мириам. Она была напугана, я знала это. И потому так поступила.
Вот почему так важно не испытывать никаких чувств.
Все находящиеся на корабле действовали, руководствуясь эмоциями, и погибли из-за них.