- Точняк! - воскликнул шар. - Вот это поворот!
- Тогда шанс действительно есть, - признал вор.
- Она жива, - твёрдо заверила его Виктория и опустила голову обратно на руки.
Колючая пустота прокралась в душу. Ким горько усмехнулся. Сержант Круглова была единственной, кому удавалось просчитывать все его ходы, разоблачать все трюки и ловушки и, в конечном счёте, ловить его. Это как настоящий заклятый враг, что всю жизнь ставил тебе палки в колёса. И вот ты от него избавился, а вместе с тем потерял какую-то часть себя самого. У Кима было много врагов, в основном пираты и учёные, но все они были идиотами в его глазах. До этого момента он был того же мнения и о сержанте Кругловой. Выходит, обманывал себя. Теперь же словно потерял единственного достойного шахматного соперника. Зато обрёл Синюю Птицу. Хотя пока впечатление о нём, как о сопернике, складывается не лучшее. Он не из тех, кто будет вести честную игру, и не из тех, кто будет мухлевать и искать лазейки, подобно самому Киму. Он просто смахнёт фигуры с доски, вытащит ствол и снесёт тебе башку, довольно пробормотав, что выиграл. Судя по произошедшему на Обене, судя по его методам, этот капитан являлся именно таким человеком. Невольно Ким коснулся своей шеи, на которой сидела голова, оцененная в некоторых колониях в сорок тысяч кредитов, что, само собой разумеется, ничтожно мало за такое-то сокровище.
Между тем, он обратил внимание на Викторию. И как он мог быть таким слепым? У неё же ясно видны материнские черты. Тот же взгляд, цвет волос и глаз, спортивное телосложение и мощные скулы. Но с другой стороны, Виктория была более миниатюрной, подбородок уже, волосы длиннее, а кожа на вид не такая грубая, и её не украшали шрамы. Очевидно, путём она пошла иным, нежели мать.
- Ты из научной группы? - спросил Ким. - Ксеноархеолог? Аномалист?
- Ассистент... - пробубнила она. - С исторического факультета.
- Исторического?... - вор усмехнулся, хотя в горле застрял ком сожалений и зависти.
- В детстве я увлекался историей, - молвил он. - Как же я хотел заняться ею, когда вырасту. Неважно, в каком виде. Согласился бы и на учительский стол в начальных классах. А ксеноархеология с личной лабораторией и командой была заветной мечтой, в которую я превращал свою жизнь в тайных грёзах. - Ким глянул на неё краем визора и продолжил: - Жаль, у семьи не хватало денег даже на захудалый колледж вне системы Сириуса. Мы ведь были одними из первых колонистов на Вознесённой. А кому в новой колонии нужны историки? Им подавай строителей, шахтёров, техников, пилотов, врачей. Больше всего получали шахтёры и пилоты, так как одни снабжали всю колонию ресурсами, а вторые доставляли тех в скопления астероидов и находили богатые на минералы. Выбрал штурвал, а не буровую установку. Если уж и искать в грязи что-либо, так тайны прошлого, а не иридий и водород.
Ким замолчал. Дальнейшие события не побуждали его пускаться в рассказы о жизни. Да и не нужно было. Зачем он вообще это начал? День был трудный, начался паршиво, дальше всё шло скверно, стало отвратно, а вылилось и вовсе в нечто донельзя дурно бедственное. Сейчас отличный момент отделить все сегодняшние события от последующих хорошим сном. Ким встал, размял спину и двинулся, было, к своей каюте, как его остановил Бун:
- Ты что делаешь, чучело?
- Спать иду, - устало ответил вор древностей, готовясь отмахнуться от возможных споров и нареканий со стороны напарника.
Шар отпустил штурвал, оставив летящий в гиперпространстве корабль во власти стабилизаторов, и облетел кресло пилота, уткнувшись нахмуренным окуляром в визор Кима.
- Наша гостья тоже устала. И многого навидалась. Уступи ей кровать!
- Я тоже навидался! - возмутился Ким.
- Тебе не привыкать, консервная банка. Будь джентльменом!
- Ох... - Ким снова постучал себя по забралу, открыл дверь и пригласительным жестом предложил их пассажирке войти. - До Полипуса ещё долго, Виктория. Только свет основной не включай - мигает. Над кроватью лампа есть.
Не проронив ни слова, девушка встала, не поднимая заплаканных глаз, благодарно кивнула и зашла в каюту, закрыла за собой дверь. Киму оставалось только расположиться в кресле, откинувшись на спинку, и запрокинуть ноги на навигационную панель. Без особых удобств, да и о каких удобствах может идти речь, когда он заперт в этом скафандре на протяжении последних трёх лет. Он ест в нём, он спит в нём, он видит в зеркале не своё лицо, а исцарапанную лицевую сторону шлема и тёмный визор, за которым с трудом можно различить глаза. Этот скафандр давно стал его второй кожей. Быть может, однажды, когда вся эта полоса из катастрофических неудач и долгих трудных подъёмов до смерти надоест Киму, он прилетит на какую-нибудь живописную планету, сядет на берегу моря, или на скалистом утёсе, от которого к горизонту тянуться леса, равнины, реки и озёра, и снимет свою омни-волокновую оболочку. Вдохнёт настоящий свежий воздух, а не пропущенный через фильтры респиратора, коснётся травы, песка или земли, и уйдёт. Даст телу раствориться в неизвестной энергии, что бурлит внутри него. Таков исход ему был предсказан, когда он убедил одного аномалиста, Освальда Эдовски, провести небольшое исследование его недуга. Вор древностей в подробностях описал тот черный с зеленоватым оттенком монолит без следов искусственной обработки, от которого вся техника по обработке артефактов начинала сходить с ума. Энергия артефакта, только успел вор прикоснуться к нему, влилась в него, и, если бы не целый мешок с лазионными кристаллами и находящийся поблизости Бун, быть Киму кучей заряженных частиц ещё неизученной энергии.
- Вот так теперь у нас всё, да? - отвлёк напарника от размышлений Бун.
- Ты о чём?
- Вот так мы теперь работаем? Как бездари. Увидели антлантийского жмурика - подводим миссию, столкнулись с кучкой солдат - подводим миссию, втрескались в смазливую ассистентку - подводим миссию.
- Я не втрескался, - ответил Ким.
- Уж лучше бы да. Тогда ещё можно было бы понять твои сегодняшние косяки, напарник. Почему ты не мог просто собраться и сделать всё чисто и гладко, как в прошлый раз? На той неделе, помнишь? Ах, как это было грандиозно! Мы свистнули тот фокусировочный лазионный кристалл прям из рук Бронзового Мастера! Обвели вокруг пальца всю его шайку! Ничто не могло нас остановить, и вот теперь...
- Мы много чего у него выкрали, - напомнил вор древностей.
- Да, но кредиты мы получаем только за самые редкие артефакты. Напомню, что цена остальным находкам - пиратские пустышки, с которыми жизнь превращается в жалкое существование.
- Ну, хоть корабль заправить есть на что.
- Кстати, о корабле. Что там с движком? - поинтересовался Бун.
- Третья помпа откинула копыта.
- Прелестно, - буркнув, сузил он окуляр. - Как выкручиваться будем?
- Я устал, Бун, - со вздохом проговорил Ким и закрыл глаза.
- Устал он. Вот добудем пьедестал, тогда и можно будет уходить на покой, - сказал шар, но вор древностей его уже не слушал.
Включив "Снова к звёздам!", Ким оградил себя от внешнего мира и попытался уснуть, душой уносясь к далёким-далёким светилам вместе с дивной балладой отважного адмирала.
***
Свернувшись калачиком, Виктория лежала на жёсткой кушетке без единого пастельного белья, даже без самого простого покрывала. Здесь ничего подобного не было. Кровать была холодной, как и вся каюта, и, в довесок к этому, через иллюминатор вливалось ледяное сияние гипертуннеля. Оно растягивалось бледной полосой на продавленном опалённом столе, спадало на пол, бросая испуганные длинные тени от комков грязи и земли.
Виктории было ужасно одиноко, и больше всего в данный момент не хватало материнского прикосновения, её твёрдого взгляда и силы характера. Увидит ли она её снова? Даже если ей удалось уцелеть и вызвать подмогу, как её дочери не пасть духом и преодолеть это испытание без её поддержки? Пусть мать с ней была иногда слишком строга, но так же она всегда могла её приободрить, защитить, понять.