— Заебала! — прошептала она, закрыла дверь, подперла ее маленькой тумбочкой и села на подоконник.
Ее стоячая грудь и плоский живот были идеальны в этом густом лунном свете. И если бы тут росла плакучая ива, а не сосна, и если бы у нее были длинные волосы, она бы была натуральной русалкой, вышедшей ночью из озера, чтобы обольстить и погубить ночного путника.
— Что ты?.. Ты еще здесь? Что ты делаешь? Зачем ты ешь этот цветок? Господи, как я устала! Так вот знай же! Я давно хотела сказать тебе… Это так глупо — есть цветы! Вот так и знай! Пообещай мне, что никогда больше не будешь есть никакие цветы! А впрочем… Впрочем… Знаете что, мистер! Делайте, что хотите! У меня болит голова, и делайте, что хотите! А лучше всего — разбегитесь и сбросьтесь в речку вниз головой с обрыва. Да! Утопитесь! Вы скучный и вы мне надоели, и я вас больше не люблю! Я не знаю, что вы там обо мне подумали в своей голове, но я вовсе не такая! Подите прочь, хамло!
Я сделал пару шагов назад.
— Да постой ты! — улыбнулась она. — Иди ко мне!
Я подошел.
— Пососи мой язык! — она обняла меня и высунула кончик влажного языка. Сейчас, серебряной лунной ночью, он был похож на клубнику, и я принялся усердно сосать его. — А теперь дай мне свой! — она раскрыла мне челюсти и всосала в себя мой язык.
Я стал ласкать ее выгнутую бархатную спину. Она влажно задышала.
— Ты вся голая? — хрипло спросил я.
— Нет, я в стрингах.
И она встала на колени на подоконник и вытянула руки, показывая себя. На ней были только крошечные бордовые стринги.
— Хочешь, покажу? — улыбнулась она.
— Да… — улыбнулся я.
Она приспустила трусики и показала аккуратную выбритую щелочку. Я тут же дотронулся до ее лобка.
— Нет! Ты смотри глазами, а то сразу лапать! Что за наглость вообще?! Все! — она прикрылась. — Кино закончилось. Гуд бай! — она слезла с подоконника, замерла и, наклонив голову, внимательно посмотрела на меня. — Ну, иди. Иди домой уже! — она ласково пригладила мне волосы. — Иди.
— Я хочу… — прошептал я.
— Я тоже хочу… — перебила она. — Но это только завтра! Пожалуйста, миленький, потерпи до завтра! Ну, будь умненьким мальчиком. Я завтра приду и… И сделаю все, что хочешь. Я буду вся твоя, и ты будешь делать со мной все, что захочешь… Все-все!
Я приоткрыл рот, но она тут же зажала его ладонью:
— Но это все только завтра! Миленький, завтра. Ой! Тут, знаешь… На углу, под крышей, огромный паук свил здоровенную паутину! И ночью вылазит, такой здоровый! Я так его боюсь! Его из окна видно. Вдруг он в постель заползет? Ой! Все-все! Все! Иди! Ну иди же! — она усмехнулась, поцеловала подушечки пальцев и приложила их к моим губам. — Все! До завтра! — она бросилась в постель и завернулась в простынь. — Подожди! Ну подожди же! Подойди сюда ко мне еще раз, — она опять высунулась из окна. — Скажи мне, я красивая?
— Да… — ответил я просто.
Она просияла улыбкой. Послала мне щедрый воздушный поцелуй, чуть не вывалившись при этом из окна, и теперь уже навсегда занырнула обратно в комнату.
========== Глава 7 ==========
И вот как мне мечталось…
Она была крепкая, бойкая. Ее загорелое тело было переполнено соком жизни. И я бы хотел каждый день заходить в ее спальню. Делить с ней ложе и любить ее. И чтобы она рожала мне. Ибо она была хороша, и мое сердце любило ее.
— Ты что, дурак? Ты что, спустил в меня, что ли? — заморгала она огромными глазами.
И вот так окончились фантазии мои. А ведь все так хорошо начиналось.
Я схватил ее, сжал, бросил на кровать. Она смеялась, хохотала, извивалась подо мной. Смех ее начинался как легкий, звонкий девичий смешок, но тут же становился все ниже и ниже, пока не переходил в дурной гогот одержимой психопатки.
Я наконец-то свернул в узел эту вертлявую змею, поставил на четвереньки и овладел ею.
Я был уже в самом разгаре, когда она как ни в чем не бывало повернула голову ко мне, извернула спину в спираль, как кошка, и спросила:
— Когда ты в следующий раз опять в город едешь?
Я долбил ее, полностью отдавшись желанию, а она вот так просто вывернулась и посмотрела на меня.
— Еду… скоро… м-м-м…
— А привезешь еще суши? — захлопала она ресницами.
Я молчал, усиленно работая тазом — до суши ли мне было?
— Не знаю!
— Нет. Ты скажи когда! Пообещай!
И она вывернулась и соскочила.
Началась борьба. Член стоял и горел. Она извивалась и хохотала. Мы упали на пол.
— Я привезу. Завтра или после завтра. Обещаю!
Кончала она всегда очень странно и бурно. В первые разы мне всегда казалось, что она переигрывает немного. Придуряется. Но потом я пришел к выводу, что — нет. Все так и есть.
Стон ее начинался как нечто тоненькое и жалостливое, сухое и хнычащее, но потом, набирая силу, он под конец превращался в звериное рычание дикой голодной кошки.
И в какой-то момент она хваталась за меня с такой силой, что потом у меня вылазили разноцветные синяки, и рев ее обрывался. Открытый рот становился беззвучен, она выгибалась, закатывала глаза и начиналась дергаться, будто бы к ней подключали электричество.
В первый такой раз я, честно сказать, струхнул, думая, что у нее припадок, но потом даже нашел некоторое очарование во всем этом. Она дергалась в этом полуобмороке всегда беззвучно и долго еще потом лежала, как мертвая.
Придя в себя, она открыла глаза и резко встала. Взгляд у нее был абсолютно потерянный. Вся влажная от секса, она встала и прошлепала босыми ногами в соседнюю комнату. Зашла. Остановилась. Огляделась. Вернулась обратно. Огляделась. Улыбнулась. Налила воды в стакан. Выпила. Поставила стакан на крышку, и он упал. Она хихикнула и упала на кровать.
И вот только тогда она заметила следы моего преступления.
— Бля! Вовик, ты спустил в меня, что ли? — проводя пальцами между ног, прифигела она. — Ты что, реально дурак?
Я молчал.
— Трындец с тобой! Блин! Ну ты соображаловку-то включай хоть, что ли? Ну я не знаю, в самом деле!
— А что… — начал я.
— Что?! Что?! Да ничо, блин! Если я за лето нагуляю пузо, бабка меня кончит! А потом меня кончит мать. А потом они вдвоем меня кончат! А потом отдохнут и кончат еще раз! И будут долбить каждый день! А потом я приду к тебе и кончу тебя! Блин!
Она встала, подошла к умывальнику и стала подмываться.
— У тебя резинки есть?
Я отрицательно покачал головой.
Она тоже отрицательно покачала головой и зацокала.
— Купи еще резинки в городе. Так! — она залезла на кровать. — Так-с. Суши, резинки. Да я тебе сейчас список составлю! Где ручка?
Ветер стал свежим. Потемнело. Деревья сумрачно зашумели. Пошел дождь, и выключили свет. Тишина стала таинственной.
— Оставь лампочку включенной, чтобы знать, когда опять свет дадут. Блин. Вонючая тайга.
Мы сидели молча. Смотрели на дождь за окном. Она лежала на кровати, а я сидел около холодильника, за столом у окна.
Дождь стал утихать. Мы уже давно молчали, и мне хотелось сделать хоть что-то. Я открыл холодильник и увидел почти полную запотевшую литровую бутылку водки.