Эльрик многозначительно посмотрел на барона Ривена сидевшего среди прочих дворян. В империи барон считался самым главным законником, знавшим практически все указы, законы и к нему не раз обращались за разъяснениями при возникновении спорных ситуаций. Вот и сейчас Эльрик намерено вовлекал его в разговор, подкрепляя свои слова мнением сведущего и уважаемого лорда.
Барон поднялся со своего места, поклонился императору и архиепископу, и на секунду задумавшись, сказал:
- Официально такой отмены не было, но вот уже несколько десятилетий лицам, опорочившим себя каким-либо преступлением, дорога в университет закрыта.
- Но это негласное правило остается на усмотрение ректора и приемной комиссии? - уточнил Эльрик у барона.
- Да, повторю, официально тот указ отменен не был, - при этих словах барон Ривен посмотрел сначала на ректора, а потом на императора, как бы упрекая их в этом недочете.
- Мне лишь хотелось напомнить, что графиня Беллатрис на момент прохождения собеседования уже была зачислена в университет, то есть являлась студенткой. А, значит, любой ее проступок должен оцениваться руководством университета? - Эльрик вопрошающе посмотрел на барона.
- Да, по закону это так, - подтвердил его слова тот.
- На этом у меня все, - сказал Эльрик. - Мне осталось только поблагодарить высокое собрание за проявленное терпение.
По завершении своей речи Эльрик хотел вернуться на свое место, но архиепископ Кордье остановил его сказав:
- Ваше сиятельство герцог Дуддл, мэтр Эльрик, графиня Валькофф. Прошу вас покинуть зал заседаний, чтобы мы могли приступить к обсуждению изложенных вами фактов и могли вынести решение.
Эльрик мысленно пожал плечами, уходит один голос «за» и один голос «против». Он свое дело сделал и не мог как-нибудь ещё повлиять на решение, а вот уход герцога был им на руку, так как его влияние на собрание могло оказаться сильнее.
Эльрик бросил взгляд на императора, затем на ректора, теперь все было в их руках. По их виду было заметно, что они прибывают явно в приподнятом настроении. Он обернулся, и посмотрел на графиню, та стояла, растерянно оглядывая зал. Бедная девушка так до сих пор и не пришла в себя. Улыбнувшись ей он, неожиданно для себя, взял ее за руку и направился к выходу из зала, заметив краем глаза, что вслед за ними отправились герцог Дуддл и брат Дивье, которому также нельзя было присутствовать при вынесении решения. Графиня пошла за ним, даже не пытаясь вырвать свою руку и как казалось Эльрику, ее пальцы сначала робко, а затем все сильней сжимали его ладонь. Выйдя из зала в коридор, они направились к окну, рядом с которым как раз стоял диван, а вид за окном на осенний парк был прекрасен. Эльрик надеялся отвлечь девушку от дурных мыслей этим видом. Обернувшись, он заметил, что герцог, выйдя из дверей, направился в комнату для гостей, а вот брат Дивье пошел вслед за ними.
Эрльик усадив графиню на диван, подозвал одного из слуг и спросил у нее:
- Не желаете ли чего-нибудь выпить или перекусить? Обсуждение может продлиться достаточно долго.
- Нет, спасибо. Мне что-то не хочется, - подняв на него взгляд, произнесла графиня.
Эльрик внимательно посмотрел на графиню, напряжение ее не отпускало.
«Нужно успокоить ее», - подумал он и обратился к слуге:
- Любезный, не могли бы вы принести нам соку и пирожных, - при этих словах он посмотрел на брата Дивье, тот отвечая на невысказанный вопрос, кивнул Эрику, - на три персоны, пожалуйста.
- Сию минуту мэтр, - выслушав его слуга, учтиво поклонился, после чего отправился выполнять просьбу.
- Графиня, вы знаете, тут подают прекрасные пирожные, вам стоит попробовать, - пытался Эльрик отвлечь ее от грустных мыслей, - И, кстати, обратите внимание на этот чудесный вид из окна, скажу вам по секрету такое великолепие можно увидеть только отсюда, из других мест вид на парк уже не тот.
При этих словах графиня подняла на него взгляд, затем посмотрела в окно. Открывавшийся в окно вид был действительно прекрасен. На дворе была уже середина осени и деревья окрасились в желто-оранжевые цвета с вкраплением красного. И из окна коридора все это выглядело как огромное море желто-красного цвета, а ветер гнал волны листвы по вершинам деревьев.