– Чего ты меня так боишься, Нют? Давай прогуляемся, пообщаемся? – начал разговор Павел, поравнявшись со мной, но при этом не спешил отпускать моё запястье.
– Я тебя даже видеть не хочу, не то, чтобы общаться! У меня парень есть! Поверь, когда он вернётся и узнает о твоих действиях, то тебе не жить, я тебе клянусь! – рыкнула я, стараясь вырвать руку из захвата парня, который переменился в лице и взял меня за волосы на затылке, слегка их сжав, после чего приблизился к моему уху. Чувствуя его дыхание, я невольно зажмурилась.
– Хватит меня уже этой выскочкой страшать! Не боюсь я его! Это всё деревенские байки про его силу! – прошипел мне на ухо Павел, после чего предпринял попытки целовать меня в шею, а его левая рука начала ненавязчиво сжимать мне грудь, от чего моё нутро готово было вывернуться наизнанку из-за этих мерзких прикосновений к себе. Мои очередные попытки вырваться лишь вызвали ехидную усмешку у парня.
– Отпусти! Не смей прикасаться ко мне, ублюдок! – уже прикрикнула я, брыкаясь, и ударила парня локтем в грудь, от чего он слегка пригнул корпус.
– А вот это ты зря, милая, – с этими словами Павел нанёс мне скользящий, но достаточно сильный удар тыльной стороной ладони по щеке и губам. Во рту быстро появился железный привкус крови из-за разбитой губы.
– ПОМО-… – стоило мне только закричать, как этот урод заткнул мне рот рукой, потянув в сторону заброшенных сараев…
– Тебя всё равно не услышат… смысл надрывать голосок? – вновь прошипел Павел, затаскивая меня уже в заброшенный сарай. Когда последняя надежда вырваться покинула меня, в голове образовался настоящий ураган из самых ужасных мыслей. И мне уже тогда хотелось, чтобы он добил меня после всего, что сделает, лишь бы потом не смотреть в глаза своему любимому, когда тот вернётся…
Запах сырости, старого сена и гнилых досок сразу ударил в нос. Павел оттолкнул меня в центр, что я сразу рухнула на копчик, а сам подпирал старую дверь лопатой. Внезапная боль в ладони – падая, я проехалась руками по старым доскам на полу и, видимо, зацепила старый, торчащий гвоздь. Убедившись, что ему уже никто не помешает, парень направился ко мне, с ехидной улыбкой рассматривая меня, словно ему нравился мой страх в глазах. Дырявая крыша сарая пропускала достаточно света, чтобы можно было хорошо рассмотреть обстановку. Пятясь уже раком и осматриваясь по сторонам, я старалась найти хоть что-то чем бы могла отбиваться, но здесь были лишь старые, трухлявые доски, в нескольких метрах ржавые грабли без черенка, а поблизости… ничего. Ничего, что могло бы мне помочь. Собрав в руку горсть жалкого, старого сена, я швырнула им в глаза Павлу, намереваясь хоть как-нибудь его дезориентировать. Он зажмурился и оскалился от злости, лишившись возможности нормально видеть, но не растерялся и тут же схватил меня левой рукой за горло, сжав его, а правой начал тереть глаза, рассчитывая вернуть нормальную возможность видеть. Проморгавшись, Павел нанёс мне пощёчину, после чего одним рывком рванул пуговицы моей блузки, которые звонко разлетелись по полу. Я могла лишь в отчаянии зажмуриться, лишь бы не видеть эту отвратную физиономию, чьё дыхание ощущалось на моей груди, и скребла ногтями по полу, чувствуя сено, что забивается под них… Щека и разбитая губа горели, но куда хуже было моей душе, которая готова была сжаться в маленький комок и исчезнуть, потеряв последнюю надежду избежать непоправимого…
Всё же открыв глаза, я уставилась в сумеречное небо, которое было видно сквозь дыры в крыше. Оно было усыпано такими красивыми, лиловыми облаками, что мне невольно вспомнился один из закатов с Андреем. Мы лежали на майской траве у озера и мечтали о своей небольшой семье. Я вдыхала аромат цветущей сирени, а над нашими головами было лиловое небо. Красивое такое… но сейчас, с каждым мерзким действием по отношению к своему телу, внутри разрасталась такая пустота, что складывалось чувство, будто я уже умерла. Лишь горячие слёзы, что скатывались по моим вискам, напоминали мне о том, что я ещё жива…
Вспышка света… Ослепительная!
Я продолжаю лежать на подгнивших досках, присыпанных старым сеном, а Павел резко отстраняется от меня, высматривая появившуюся аномалию, и тут же хватается за лопату у стены. Владыка… Владыка? Увидев этого маленького иноземца, я в шоке подрываюсь с пола, начиная судорожно поправлять на себе порванную одежду, и натягиваю едва приспущенные джинсы, после чего буквально вжимаюсь в одну из стен сарая. Парень был явно удивлён такому гостю, но тут же замахнулся на него лопатой. Но Владыка сразу отбросил её взмахом руки в сторону, а Павла пригвоздил к стене силой мысли.