Юсуп-ага уловил скрытый смысл этих слов, но пренебрёг им, так как не считал скорость преимуществом.
— Огня не разводи, — попросил он. — Мне хочется, чтобы вокруг было так же темно, как в ту ночь.
Сняв с гвоздика у двери ключ, Салих отпер дверь чабанского домика и вскипятил чай на газовой плите,
— Где стелить кошму?
— А где мы были в ту ночь?
Салих постоял, подумал, поглядел вокруг и раскатал цветастый войлок шагах в пятидесяти от колодца, близ руин какого-то древнего строения. Юсуп-ага удовлетворённо кивнул: место найдено правильно.
Сели пить чай. Салих всё поглядывал на циферблат и наконец сказал:
— Сейчас два часа тридцать минут. Через полчаса — время, когда появились они.
— Откуда ты знаешь так точно? — изумился Юсуп-ага. — У тебя же не было тогда часов.
— Я установил это- позже. Петухи кричат трижды за ночь — в двенадцать, в три и в шесть. Бай прискакал, когда петухи пропели второй раз.
Смежив веки, полулежал на кошме Юсуп-ага и вспоминал события сорокалетней давности. Вот такая же ночь была в сентябре 1930 года… Он и двенадцатилетний подпасок Салих спали на кошме у догорающего костра. Вдруг залаяла собака, донёсся конский топот. Кого это несёт?
«Бай-ага едет проверять своих баранов», — высказал догадку Салих.
Трусливая дрожь пробрала чабана: никогда не приезжал хозяин с проверкой среди ночи. И теперь не для проверки явился.
Бай приехал в сопровождении вооружённой свиты. Юсуп принял у него коня, отвёл к коновязи. В нарушение всех приличий бай не произнёс приветствия и традиционных вопросов о житьё-бытьё. Юсупу тоже не дал выполнить ритуал, спросил в лоб:
«Ты подал заявление в колхоз?»
«Да».
«Глупая выходка. Зачем тебе колхоз? Что ты будешь там делать? К тому же народ поднял, восстание против новых порядков. Пока не кончится вся эта суматоха, овец следует пасти в уединённом месте. Гони отару на запад».
«Я не погоню твою отару на запад. И вообще не буду её пасти. Вчера ещё сказал об этом твоему младшему брату. Жду только, чтобы кто-нибудь принял у меня овец»,
Повинуясь байскому взгляду, рослый джигит со свирепым лицом подошёл к Юсупу. Тот не успел и сообразить что к чему, как руки его были скручены за спиной.
«Ну-ка подумай, — ощерясь, сказал свирепый джигит, — ты и впрямь не хочешь пасти овец бай-ага?»
Юсуп промолчал. По правде говоря, он растерялся. Как же так? Отныне у баев не должно быть тысячных отар. У многих же овец отобрали. А этот не подчиняется комиссии. Но ведь люди комиссии сказали, что вернутся с отрядом и не дадут в обиду бедняков, подавших заявление в колхоз! А у него скручены за спиной руки…
«Оглох?! — Свирепый джигит стеганул плёткой воздух перед носом Юсупа. — Будешь ты пасти овец бая-ага или нет? Отвечай!»
«У баев не должно быть овец».
«У баев были, есть и будут овцы»!
«Я не стану их пасти. Я вступаю в колхоз».
Бай мигнул, свирепый джигит поспешил к нему, наклонился почтительно, выслушивая приказание. До ушей Юсупа донеслось:
«…в назидание другим отправьте его душу в преисподню».
«Чью это душу хочет он отправить в преисподнюю?»— как-то вяло подумал Юсуп, и тут ему велели повернуться и идти. Не успел он сделать трёх шагов, как сзади прозвучал щелчок выстрела, Юсуп ощутил острое жжение в спине и повернулся, чтобы увидеть, что происходит, но в этот миг один край пустыни приподнялся, другой опустился и пустыня перевернулась, накрыв собой чабана…
…Тьма немного сдвинулась в сторону. До сознания Юсупа донёсся голос:
«Скоро придёт в себя. Теперь ему сам чёрт не страшен».
Юсуп с трудом размежил веки и увидел рыжеусого человека. Тот был в военной одежде и наклонился, выжидательно глядя чабану в лицо. Заметив, что Юсуп открыл глаза, сказал: «Товарищ!»
— Товарищ!
…Юсуп-ага проснулся, потому что кто-то тронул его за плечо. Салих.
— Отчего ты кричал, яшули?
— Разве я кричал?
— Диким голосом. «Товарищ!» Звал, что ли, кого?
— Мне снился сон. Увидел во всех подробностях события той ночи.
— А-а. Значит, ты звал командира отряда?
— Да. Показалось — он хочет уйти от меня.
— Бая тоже видел?
— Видел.
— А мне ничего не снилось, — сказал Салих, глядя на светлеющее небо.
— Твой мотоцикл не поломался?
— Нет.
— А бензин есть?
— Много ещё.
— Тогда поезжай к отаре индивидуальщиков, привези одну мою овечку,
— Зачем же в такую даль тащиться, яшули? Мяса мы с тобой и поблизости раздобудем.
— Хочу провести здесь день и ещё одну ночь. Может, снова приснится тот сон. Хочу увидеть, как командир меня не покинул, остался со мной мой товарищ.