— Я знаю, почему у тебя голова кружится.
— Почему?
— Ты голодный. Когда человек голоден, у него кружится голова и он спотыкается на ровном месте.
— Откуда тебе известно про это?
— Я видела такой фильм. Ты вчера вечером ничего не ел, только чай пил, сегодня опять только чай. Конечно, голова будет кружиться. Вон шашлык продают! Купим шашлыку, дедушка?
— Ты очень интересно рассказываешь, но про меня не угадала. Я не хочу есть, а голова у меня гудит от шума. Слишком много шума в городе. Все машины жужжат разом, людей полным полно, и все они говорят одновременно. К тому же всё мелькает перед глазами, все спешат, торопятся куда-то.
Лицо старика раскраснелось, покрылось испариной. Дженнет, преисполненная сострадания, предложила:
— Вызвать «скорую»?
— Кто это — «скорая»?
— Врачи. Они скоро оказывают помощь.
— Не нужно. Давай зайдём вон в тот садик.
Под деревьями было прохладно, воздух чище, и Юсуп-ага почувствовал себя лучше. Сели на скамейку, опоясавшую толстенный карагач. Средь листвы его весело чирикали воробьи (совсем как на старой шелковице Центрального пункта), женщина катила мимо них коляску с ребёнком.
Сидели примерно полчаса. Дженнет, неотступно наблюдавшая за дедом, сказала:
— Ты перестал потеть. Значит, и голова твоя перестала кружиться. Теперь ты не будешь спотыкаться. Пошли?
— Давай ещё немножко посидим, дитя моё. Шум машин и людской говор даже сюда доносятся, а там…
Дженнет прислушалась.
— В самом деле. А почему тебе не нравится городской шум? Мне нравится. Грохот заводов, рёв МАЗов — знаешь, что это такое?
— Что?
— Это мощь родины!
— А блеяние овец разве не мощь родины?
— Конечно, нет.
— Почему же?
— Овцы блеют, когда хотят есть или пить. Если их оставить без воды и без корма, они будут худеть, болеть и приплода не дадут.
— Откуда ты знаешь об этом, дитя моё?
— Прочла в книжке.
— В каком классе ты учишься?
— В четвёртом… Дедушка, посиди один, я мигом!
И умчалась. Юсуп-ага даже не успел спросить — куда.
Вернулась скоро. Принесла бутылку лимонада и пакет с чем-то.
— Попей и поешь, — сказала она деду. — Сразу сил прибавится. А то, если не прибавится, мы с тобой не сможем обойти весь зоопарк.
В пакетике был солёный горох, который обычно продают возле пивных баров. Дженнет как-то попробовала и нашла его превосходным. Сейчас она хотела угостить деда тем, что нравилось ей самой. Юсуп-ага от лимонада отказался, а гороху поел, и они отправились наконец в зоопарк.
Зоопарк произвёл на старого чабана сильное и противоречивое впечатление. С одной стороны, он рад был встретить старых знакомцев, известных ему животных и птиц. С другой стороны — вид пленённых, лишённых волн живых существ подействовал на него удручающе. Он долго стоял у клетки льва.
— Бедный, бедный царь зверей… Лежишь за решёткой, как преступник… — прошептал себе в бороду Юсуп-ага.
— Что ты сказал, дедушка?
— Я говорю, что лев — царь зверей.
— Ты и раньше видел льва?
— Нет, только сказки про них слышал.
— А почему лев — царь?
— Он самый могучий из хищников. Посмотри, голова — как котёл.
— Котёл не такой, дедушка.
— Ты не видела котла, о котором я говорю, дитя моё. Он огромный, из чугуна. Его устанавливают на очаг, вырытый в земле, и готовят шурпу для больших тоев.
— А-а…
— Но этот бедняга мало похож на царя. Голова-то, как котёл, но грива такого же цвета, как верблюжья шерсть. И смирный, как верблюд. Лежит покорно, слёзы льёт, просит пощады. Хочет, чтобы его отпустили назад в те джунгли, в которых поймали. Поохотиться хочет, побегать на воле, в реке искупаться, полежать в тени деревьев. А его заперли в клетку.
— Ошибаешься, дедушка. Ни в каких джунглях льва не ловили. Он родился тут, в зоопарке. Его мать звали Гунной, а его зовут Ширджик. И ничего он, кроме зоопарка, не видел.
— Всё равно он знает про джунгли и просторы, дитя моё. Я сейчас расскажу тебе один случай, а ты сама решишь, прав я или нет.
Дженнет приготовилась слушать.
— Однажды наш ветеринар дал мне три маленьких яичка стрепетиных и попросил положить под клушку. Курица вывела цыплят, из трёх маленьких яичек тоже вылупились птенчики. Они всюду бегали за клушкой и вели себя точно так же, как остальные цыплята. Мы радовались: разведём домашних стрепетов, будут наши дети есть стрепетиные яйца. Но ветеринар говорил, что ручные стрепеты улетят вместе с дикими, когда придёт гремя. И впрямь. Настала осень, цыплята-стрепеты стали взрослыми птицами и всё чаще поглядывали на небо и прислушивались к чему-то. Наконец, в одну из лунных ночей они поднялись и улетели. Ветеринар сказал — зимовать в Африку. Он предвидел это и на ножку каждого из трёх стрепетов своевременно надел железное колечко.