– Вау! Селезнефф! – стоило зайти в небольшой зал американского посольства на входе которого истуканами стояли морские пехотинцы в парадной форме, как ко мне подбежал белокурый ангел в пышном розовом платьице. Кудрявая девочка лет 11–12 схватила меня за руку и начала прыгать от восторга.
– Мы знакомы? – я повертел головой и в толпе приглашенных на прием, заметил чету Картеров. Розалин с извиняющейся улыбкой, шла к нам. Я сделал пару шагов навстречу, все также держа левой рукой прыгающего «ангела». Окружающие улыбались, расступались. Играла приглушенная музыка, все так же как и на австрийском приеме в Хофбурге, в толпе сновали официанты. Я заметил, что у половины присутствующих уже нет черных повязок. Траур по Бжезинскому закончен?
– Добрый день, Виктор – моя правая рука оказалась в ладони Розалин. Сегодня она была одета в весьма короткое черное приталенное платье. На груди висела крупная бриллиантовая брошь. Камни сверкали и переливались под ярким освещением зала.
– Как поживаете, Розалин? – я аккуратно пожал руку Первой леди.
– Эми! Сейчас же отпусти Виктора – Розалин повернулась к девочке и нахмурилась. Я был отпущен, но прыжки вокруг не прекращались.
– Это наша младшая дочь – извиняющимся тоном произнес Джимии Картер, который подошел к нам вслед за женой – Старших ее братьев решили не брать в Вену. Эми! – Президент обратился к дочери – Ты что-то хотела от Виктора?
– Да! Да! Пусть споет Почтальона. И Фелличиту. И Мы мир! – девочка смотрела на меня как на божество.
Окружающие весело рассмеялись.
– Прямо все песни сразу? – я задорно улыбнулся – Может быть мы пока договоримся о записях? С моим автографом?
Я достал из внутреннего кармана пиджака две аудиокассеты, припасены для такого случая и заранее подписанные. Протянул одну Эми, другую Розалин.
– О как приятно! – Первая леди передала кассету кому-то из персонала и взяла под руку мужа – Эми ваша большая фанатка. Когда я сказала, что Красные Звезды будут в США с гастролями, она меня замучила вопросами и просьбами. Вся комната в доме увешана ваши постерами.
У нас есть постеры? Нет, я конечно отдавал Гору фотографии группы, но не думал, что все зашло так далеко.
– Я счастлив, что у нас есть такие фанаты, тем более в Белом Доме – мой намек был понят и окружающие, включая чету Картеров, еще раз рассмеялись. Ко мне подошел официант и я взял с подноса бокал шампанского.
– В Союзе подросткам разрешают пить спиртное? – слева раздался скрипучий голос грузного мужчины в очках с массивной оправой – В США только после 21 года.
– Гарольд! – укоризненно произнес Картер и уже мне – Это наш министр обороны. Гарольд Браун. Прилетел на переговоры с мистером Романовым.
– Очень приятно! – я протянул руку и министр был вынужден ее пожать – Я официально, по суду, признан дееспособным, поэтому мы с вами можем выпить не только шампанского, но даже виски. Вы пьете виски, Гарольд?
– Какой же американский министр обороны не пьет виски – Джимми хохотнул, хлопнув Гарольда по плечу. Тому такое панибратство явно не понравилось и он, скривившись, начал выбираться из толпы вокруг нас.
– Сноб каких поискать – шепнула мне на ушко Розалин. От нее пахло каким-то приятным цветочным ароматом.
– О чем это вы там шепчетесь? – демонстративно ревниво спросил Джимми – А тебе, Виктор, палец в рот не клади. По-английски это прозвучало «You have a sharp tongue». Сначала я не понял о каком таком остром языке идет речь, но потом сообразил. Хотел было высунуть и показать свой язык, но на сегодня скандалов было достаточно. Хорошо, что еще не спрашивают про эфир на австрийском ТВ. Наверное, просто еще не успели доложить.
Чета Картеров, забрав Эми, попрощалась и пошла знакомиться с другими посетителями приема, а ко мне подошел круглолицый, с большими залысинами и густыми бровями а-ля Брежнев мужчина в строгом, синем костюме.
– Посол Ефремов – по-русски представился товарищ.
– Михаил Тимофеевич? – уточнил я.
– Вы знаете мое имя отчество? – удивился «бровастый».
– Прошел инструктаж перед поездкой – уклончиво ответил я.
– Мы можем отойти?
– Разумеется.
Мы отошли в угол зала и я настроился на выволочку. И она случилась.
Правда, очень и очень вежливая.
– ГэВэ рвет и мечет. Уже доложили – начал посол – Велел тебя отправить сразу в гостиницу.
– ГэВэ? – удивился я.
– Ну так у нас называет Григория Васильевича – смутился Ефремов – Еще Хозяином.
– Прямо как Сталина? – еще больше обалдел я.