– Тише ты! – испугался посол – Это от «хозяина» Ленинграда еще пошло.
– А ну тогда ладно – я вздохнул – Ладно, повинную голову меч не сечет. Поеду.
– Не журись. Не будет громкого скандала – хлопнул меня по плечу Ефремов – Все обойдется.
– Это почему же??
– Американцам сейчас не до вас. Республиканцы и их прикормленные журналисты раздувают другой скандал. Григорий Васильевич знает о нем.
– Какой же?
– Картер в отеле сдал в химчистку пиджак. С карточкой кодов доступа к ядерному чемоданчику. Горничная рассказала журналистам.
– Вот это номер! – я охренел от новости – И что же… начнись ядерная война президент не сможет запустить ракеты?
– Я не знаю – пожал плечами посол – Наверное, есть запасные карточки. Но сам факт!
Мнда… Понятно, почему республиканцы так взвились. Хреновый из Картера Главверх. Сейчас Магнус то по Джимми проедется танком. И песенка моя Don`t worry в его предвыборных клипах заиграет новыми красками. «Не волнуйтесь, наши коды запуска в прачечной». Я чуть не засмеялся во весь голос, как представил себе все это. Может подкинуть конгрессмену идейку?
– Так что большой выволочки не будет – резюмировал посол – Но и ты не подставляйся больше, хорошо? Если надо эту певичку отправить в Союз – мигом организуем. Два Ила шестьдесят вторых стоят «под парами» в аэропорту.
Чести много Веру везти домой правительственными бортами.
– Нет, пока не надо – я с ней провел воспитательную беседу.
Я внимательно посмотрел на Ефремова. Я читал о нем. Классический случай почетной отставки. С должности заместителя председателя Совета Министров перешел в послы не ключевой страны. Не сработался с Брежневым, проявил принципиальность в каких-то важных вопросах и вот сначала скинули послом в ГДР, затем в Австрию. Дядька он вроде хороший, деловой. Сирота, служил в армии, рулил Горьковским обкомом. Награжден орденом Ленина за организацию строительства Куйбышевской гидроэлектростанции – крупнейшей на тот момент в мире. Эх, зря он в Москву поехал. Быстро его там сожрали. Правильный мужик. Надо помочь.
– Михаил Тимофеевич, о ваших заслугах в столице помнят. Помнят и ценят. А если вдруг кто забудет, то есть люди, которые напомнят.
Ефремов внимательно на меня посмотрел, ничего не сказал. Лишь кивнул.
– Ладно. Если что – обращайся – посол пожал мне руку – Поможем.
– Спасибо, Михаил Тимофеевич! – я чуть не отдал шутливое пионерское приветствие, но сдержался.
На входе в Ритц меня перехватил Марков. То ли мои бодигарды доложили, что я возвращаюсь, то ли посол, но уже в холле у ресепшн, чиновник с непроницаемым лицом, крепко схватил меня за локоть и сразу повел к Романову. Жил Генеральный, как ему и полагалось, в президентском люксе на последнем этаже. Уже на подходе мне встретилось несколько постов охраны, причем некоторые сотрудники 9-ки щеголяли в бронежилетах. Что за усиление вдруг?
Пятикомнатного люкса я совершенно не запомнил. Потому, что уставший и явно выпивший Романов сразу начал на меня кричать:
– Ты нам переговоры решил сорвать?!? – Генеральный рванул узел галстука – Ты что себе позволяешь? Думаешь приехал в капстрану – можно обезьянничать их повадки из шоу-бизнеса? Я тебе что в аэропорту сказал? Сидеть тише травы ниже воды. А ты что творишь??
– Виктор, что случилось на телевидении? – из соседней комнаты вышел Пельше. С трудом уселся в кресло у стола.
– Накладка – коротко произнес. «Сдавать» мне Веру или нет – я еще не решил. Если «сдавать» – надо выгонять из Красных Звезд.
– Что значит накладка?! – опять заорал Генсек – Советская певица трясет голыми сиськами перед иностранцами. На всю страну. Хорошо еще что Картер свалял дурака – и все внимание на него. А если бы не было этой прачечной? Да завтра над нами вся американская делегация потешалась бы. И австрийцы в придачу. Почему я должен за вас краснеть?
– Очень странно все это – задумчиво произнес Пельше – Вера, такая хорошая девушка, в Комсомолке работала, МИМО закончила. Отзывы, характеристика… Все отличное. И вдруг такое.
– Отец у нее тоже отличный дипломат – подхватил Романов – На хорошем счету у Примакова. Ты же понимаешь, Виктор, что ей теперь только ленивый не будет тыкать этим порно-платьем. Ей уже не отмыться!
Я прижал руки к сердцу.
Пельше с Романовым посмотрели на меня с удивлением. Я продолжил дальше из Федота Стрельца: