Тут он посмотрел на Джека — не будет ли комментариев, — и Джек опять сверкнул рекламной улыбкой, до того зубастой, что это могло показаться оскорбительным.
— «Оверлук» строился с тысяча девятьсот седьмого по тысяча девятьсот девятый год, — продолжил Уллман. — До ближайшего городка — Сайдвиндера — сорок миль к востоку по дорогам, которые закрываются с конца октября до апреля. Выстроил его некто Роберт Таунли Уотсон, дедушка нашего нынешнего техника. Здесь останавливались и Вандербильды, и Рокфеллеры, и Эсторы, и Дюпоны. В президентском люксе побывали четыре президента: Вильсон, Гардинг, Рузвельт и Никсон.
— Никсоном и Гардингом я бы не слишком гордился, — пробормотал Джек.
Уллман нахмурился, но, несмотря на это, продолжил:
— Мистеру Уотсону это оказалось не по силам, и в пятнадцатом году он продал отель. Потом отель продавали неоднократно: в двадцать втором, двадцать девятом и тридцать шестом годах. До окончания второй мировой войны он простоял без хозяина, а потом был куплен и полностью обновлен Горасом Дервентом — миллионером, пилотом, кинопродюсером и антрепренером.
— Мне знакомо это имя, — заметил Джек.
— Да. Кажется, все, до чего он ни дотронется, превращается в золото… кроме «Оверлука». Прежде чем первый послевоенный гость переступил этот порог, превратив дряхлую реликвию в место проведения шоу, отель сожрал больше миллиона долларов. Это Дервент пристроил так восхитившую вас по приезде площадку для игры в роке.
— Роке?..
— Британский предок нашего крокета, мистер Торранс. Крокет, собственно говоря, — дешевый, вульгарный вариант роке. Согласно легенде, Дервента обучил этой игре его секретарь, человек весьма светский, и тот просто влюбился в нее. Должно быть, наша площадка для роке — самая лучшая в Америке.
— Не сомневаюсь, — серьезно сказал Джек. Площадка для роке, живая изгородь из кустов, подстриженных в форме зверей, а что еще? Игра «Дядюшка Уиггли» в натуральную величину за сараем с инвентарем? Мистер Стюарт Уллман начал сильно утомлять Джека, но, судя по всему, скорого конца их беседе не предвиделось. Уллман намеревался высказаться от души, до последнего словечка.
— Потеряв три миллиона, Дервент продал отель группе калифорнийских вкладчиков. Их попытка оказалась столь же неудачной. Просто они ничего не понимали в отелях.
В тысяча девятьсот семидесятом году отель купил мистер Шокли с группой компаньонов, передав управление мне. Несколько лет и мы проработали вхолостую, но я счастлив сообщить, что доверие ко мне нынешних владельцев полностью оправдалось. В прошлом году мы окупили расходы. А в этом году, впервые почти за семьдесят лет, счета «Оверлука» заполнялись черными чернилами.
Джек счел, что гордость этого суетливого человечка оправданна, но тут на него снова накатила волна прежнего отвращения.
— Не вижу никакой связи между цветистой историей «Оверлука» и вашим ощущением, что я не гожусь на эту работу, мистер Уллман, — сказал он.
— Одна из причин, по которой «Оверлук» приносил такие крупные убытки, заключается в том, что в зимнее время отель ветшает. Вы не поверите, как сильно это сокращает уровень прибыли, мистер Торранс. Зимы действительно суровы. Для того чтобы решить эту проблему, я решил нанимать на зимний период смотрителя, чтобы он следил за котлом, ежедневно прогревал здание по частям, по круговому циклу, сразу же чинил то, что ломается, и не давал таким мелочам стать зародышем дальнейшего разрушения. В первую нашу зиму вместо одного человека я нанял семью. Случилась трагедия. Ужасная трагедия. — Уллман холодно, оценивающе посмотрел на Джека: — Я совершил ошибку. Честно это признаю. Тот человек был пьяницей.
Джек почувствовал, как рот растягивает медленная, опасная улыбка, полная противоположность прежней, рекламной, сверкающей зубами.
— Вот оно что? Странно, что Эл вам не сказал. Я бросил.
— Да, мистер Шокли говорил, что вы больше не пьете. Еще он рассказывал о вашем последнем месте работы… о последнем оказанном вам доверии, скажем так. В Вермонте вы преподавали английский язык в подготовительной школе. И вышли из себя — не думаю, что следует вдаваться в излишние подробности. Но я действительно считаю, что случай с Грейди показателен, вот почему коснулся в разговоре вашей… э-э… предыстории. Зимой семидесятого — семьдесят первого года, после того, как мы подновили «Оверлук», но еще до нашего первого сезона, я нанял этого… этого несчастного по имени Делберт Грейди. Он поселился в комнатах, которые вам предстоит разделить с женой и сыном. С ним были жена и две дочки. У меня были определенные сомнения, во-первых, из-за суровости зимы, а еще из-за того, что семье Грейди предстояло оставаться целых пять или шесть месяцев отрезанной от внешнего мира.