Этот бхиккху еще сказал: “Что касается меня, даже тогда, когда мы с тобой встретились впервые, я смог увидеть то, что сейчас проявлено. Да, ты смогла увидеть это лишь позже. Я мог бы стать твоим гостем даже в тот день, но тогда твоя иллюзия приумножилась бы, ты бы подумала: “Теперь даже бхиккху стал жертвой моей красоты”. Мне это было нетрудно, я мог прийти к тебе в тот самый первый день, когда мы с тобой встретились, потому что я видел твое тело в том же свете, в каком ты видишь его сегодня. Я видел уже тогда, что теперь смогла увидеть вся деревня”.
Но эта проститутка теперь лежала вне деревни и не глядела на свое тело. С закрытыми глазами она все еще вспоминала те дни, когда у нее было прекрасное тело, когда в ней было достоинство, и она была гордостью всей деревни.
Даже в старости люди сохраняют иллюзии молодости. Даже тогда, когда тело проявляет себя в своей истинной форме, они продолжают скрывать это в уме. Когда даже кожа больше не может скрывать старости, они закрывают свои глаза и восхищаются своими прошедшими днями.
Когда старик получает наслаждение от мыслей о прошлом, о молодости, он умирает как шудра. И когда даже молодой видит старость своего тела еще до того, как она наступила в действительности, он умирает брамином. Когда умирающий человек несет с собой вожделение к жизни, он шудра, знайте об этом. Но когда даже на вершине своей молодости кто-то начинает видеть смерть, поймите, что в нем родился брамин. Мы обязательно должны видеть реальность нашего тела, чтобы наши узы были сломлены и мы могли обратить свой взор к сознанию.
О искатель истины! Познав единство души и высшей души как единство гатакаши, пространства внутри горшка, и махакаши, пространства без горшка, в неделимости будь всегда умиротворенным.
Просто переведите свое внимание с тела - и посмотрите на махакашу. Эта махакаша, это обширное существование очень близко к нам.
Если глиняный горшок стоит на земле и мы его переворачиваем вверх дном, то, если горшок будет смотреть вверх, он будет видеть только свое земляное тело, но не будет видеть небо. Если вы перевернете горшок, что он будет видеть? Все, что он сможет увидеть, будет его собственным основанием. Он сможет увидеть лишь собственные слои ума, слои грязи, свое тело, но не небо. И когда мы поставим горшок снова правильно, он снова обратится к небу. И когда он будет смотреть на небо, он сможет сказать: “Я не тело”. Теперь горшок также сможет увидеть: “Небольшое пространство, которое наполняет меня - это то же самое пространство, которое снаружи, и между ними нет никакого промежутка, мы неотделимы. Именно я простираюсь высоко в небо, и само небо сверху спустилось вниз ко мне, нет никаких препятствий между нами, никаких границ, нет стены между нами”.
Подобное происходит тогда, когда вы глядите на свое тело: вы подобны горшку, перевернутому вверх дном, вы видите только ваше тело. Но когда вы переводите взгляд с тела, вы становитесь подобными горшку, который снова поставили правильно, дном вниз, - теперь горшок смотрит в небо. И по мере того как человек отворачивает взгляд от тела, мгновенно он концентрируется на небе, и он впервые видит то, что между ним и этим безграничным существованием вокруг нет ни малейшего отличия. Он стал этим обширным существованием, и обширное существование пришло к нему.
О искатель истины! Познав единство души и высшей души как единство гатакаши, пространства внутри горшка, и махакаши, пространства без горшка, в неделимости будь всегда умиротворенным.
Как только вы видите это единство, к вам приходит покой.
Но что такое, на самом деле, отсутствие покоя? Что такое беспокойство? Наше беспокойство заключается в том, что мы слишком большие, а заключены мы в малое. Наше беспокойство подобно беспокойству человека, который пытается надеть одежду ребенка, и он не может двигаться в ней свободно, она жмет. Если же одежду сделать из стали, какие сложности испытывает человек! Наши сложности подобны этим.
Мы большие, причем не только большие, но обширные, и мы попали в капкан маленького тела. Дом маленький, а живет в нем очень много людей. Мы испытываем неудобства со всех сторон, повсюду есть границы, и все доставляет нам неудобства. И создается такое ощущение, что нет места, куда мы можем выбраться. И сложности растут, потому что тюрьму мы воспринимаем как свой дом. Мы заняты тем, что украшаем его, ставим мебель, строим дальше, мы приносим в эту тюрьму серебряные и золотые украшения, украшаем стены, - но тюрьма все та же. Мы смотрим на стены, а не на двери.