– Я разработал план. Фредди должен был прикинуться Блэкстоном.
– О Боже! – Леди Темпл прикрыла рот своей пухлой рукой.
– И не только. Мы решили, что он будет ухаживать и одновременно вызывать отвращение у Генриетты...
– ...чтобы она решила, что нашла Блэкстона, – закончила фразу леди Темпл. – Но, найдя его отвратительным, возобновила свое восхищение тобой.
– Вот именно. – Брендан съежился в кресле. Тревога сжимала его сердце.
– И затем мисс Перселл тут же влюбится в простого обычного Брендана, – добавила леди Темпл. – Бедняжка, наверное, совсем запуталась. Не стоило с ней такого делать.
Брендан еще больше съежился, прикрыв глаза рукой.
– Мне надоело все это. Каждый день я хочу сказать ей правду. Я даже хотел рассказать ей об игре, пусть даже в результате я проиграю.
– Что же тебя останавливает? – тихо спросила леди Темпл. Брендан посмотрел в ее голубые глаза, такие яркие, несмотря на ее возраст.
– Генриетта – особенная девушка. Она самая удивительная из всех женщин, которых я встречал, и она заслуживает всего самого лучшего. Она заслуживает правды, да, но она также заслуживает комфорта, заслуживает того, чтобы жить в замке, как королева.
– Ты думаешь, это для нее важно?
– Возможно, нет. Но мои чувства от этого не меняются. Я слышал о ее отце и встречал этого тощего маленького священника, которому он обещал Генриетту. – Брендан внезапно заметил, что сидит прямо, а руки его сжаты в кулаки. – Сквайр Перселл откажется от своего желания выдать дочь за священника и согласится на наш с ней брак, только если будет считать, что я богаче и могущественнее Туакера. А для этого мне надо выиграть игру.
– В этом ты, пожалуй, прав. – Леди Темпл вздохнула, затем нагнулась, подняла Пашу и посадила его себе на колени. – Скажи, а почему ты выбрал мисс Перселл? С мисс Нортгемптон было бы намного проще.
Брендан в изумлении уставился на кузину. Она что, не в своем уме?
– Потому что я влюбился в нее, – ответил он.
– Если позволите, мисс Перселл, – проговорила леди Кеннингтон. – Мне кажется, в данный момент вашей карьеры вам следует написать что-то вроде «Путеводителя по гостиным Англии». – Роскошная блондинка сидела откинувшись в желтом кресле.
Генриетта закрыла за собой дверь гостиной. Та захлопнулась с тихим щелчком.
– Возможно, и напишу. Но мне кажется, ее нужно будет назвать «Секреты самых скандально известных гостиных Британии» или... – Генриетта запнулась. Почему она обсуждает свою будущую книгу со случайной знакомой? Никто не должен был знать о ее секрете. В слабой попытке спрятать свой ужас Генриетта слегка пожала плечами. Черт. Так она выглядела еще подозрительнее.
Леди Кеннингтон приподняла бровь.
– Я знала, что у вас должно быть редкое чувство юмора, а также склонность к романтическим историям, когда прочитала ваш последний роман в журнале «Барклиз ледиз мэгэзин». Миссис Неттл, не так ли?
У Генриетты перехватило дух, ладони стали влажными. Она слегка покашляла, пересекла комнату, ступая по толстому персидскому ковру, и, остановившись перед зеркалом, сделала вид, что поправляет прическу. Ей нужно немного успокоиться.
– Честно говоря, леди Кеннингтон, – начала Генриетта после паузы, – не представляю, о чем вы говорите. «Барклиз ледиз мэгэзин», вы сказали? – Она поправила ленту в волосах.
Молодая вдова холодно посмотрела на девушку:
– Я очень надеялась, что вы не будете притворяться, мисс Перселл. Было бы так хорошо найти женщину-писательницу, которая гордится своей работой и которой не нужно прятаться за псевдонимом или именем брата.
Если леди Кеннингтон хотела пристыдить Генриетту, то ей это удалось.
– Я не прячусь. Просто... – начала было Генриетта, но осеклась и вздохнула. Леди Кеннингтон была права. Она пряталась. – Как вы узнали?
– Мне рассказал мой знакомый, мистер Крокер, – ответила леди Кеннингтон.
– Мой издатель?! – в изумлении выдохнула Генриетта. Он предал ее.
– Пожалуйста, не сердитесь на него, – проворковала леди Кеннингтон. Ее лицо приняло довольно лукавое выражение. – В конце концов, у него не было выбора. Я умею заставить любого мужчину говорить.
Смущенная тем, что подразумевала леди Кеннингтон, Генриетта принялась изучать рисунок уэльского пони, висящий на стене. Желтый свет газовых рожков, которыми освещалась комната, отражался от поверхности холста.
– И вы говорите, – пробормотала она, – что вам нравятся готические романы?
– Да. Некоторые говорят, что это всего-навсего эскапистские пустяки, но я позволю себе не согласиться.
–Как это?
– Нам, женщинам, нужны приключения и любовь. Разве может повседневная жизнь или средний англичанин предоставить их? – Леди Кеннингтон насмешливо хмыкнула.
– Но ведь это доказывает, что любовные романы не что иное, как те самые желанные рассказы, в которых мы можем убежать от реальности.
– Но хороший роман – это намного больше, мисс Перселл. – Леди Кеннингтон склонила голову набок. – И меня беспокоит тo, что такая замечательная писательница, как вы, стесняется того, что делает.
– Мой отец, – пояснила Генриетта.
– Да, конечно. Скажите, пожалуйста, а как капитан Кинкейд относится к вашему занятию?
Генриетта посмотрела собеседнице в лицо. Оно все еще было спокойным и холодным, как будто сделанное из фарфора.
– Капитан Кинкейд? Думаю, он ничего об этом не знает. Он всего-навсего знакомый.
Леди Кеннингтон скривила губы.
– В любом случае, – Генриетта постаралась, чтобы ее голос прозвучал решительно, – я надеюсь, что он никогда не узнает.
Генриетта вскоре рассталась с леди Кеннингтон. После разговора с ней в душе остался нехороший осадок. Виконтесса знает ее секрет, и обидно то, что мистер Крокер рассказал ей о нем.
Что-то еще мучило Генриетту. Это что-то мешало и тревожило.
Ее чувство к Брендану захватывало Генриетту все больше. Она не могла сказать, когда это началось, но, хорошенько поразмыслив, пришла к выводу, что оно зародилось в тот самый момент, когда она впервые встретила Брендана и увидела, как он нежно баюкает эту ужасную обезьянку, так нежно...
Нужно было что-то делать. И Генриетта решилась.
Не важно, какой будет реакция Брендана (она уже видела презрительную ухмылку на его лице), она должна признаться ему, что она и есть миссис Неттл. Она не могла больше скрывать это от него.
Пройдя торопливо по коридору, Генриетта вошла в обширный зал и тут же увидела Брендана. Он спускался по огромной лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Заметив Генриетту, он остановился, а затем все же продолжил спускаться, но уже медленнее.
– Я должна вам кое-что сказать, – выпалила Генриетта, когда Брендан приблизился к ней. Ее слова отдались эхом в огромном зале.
Брендан был необычайно молчалив. Сердце Генриетты учащенно забилось.
Брендан посмотрел ей в глаза и тихо сказал:
– Я тоже должен тебе кое-что сообщить.
Генриетта растерянно заморгала:
– Да?
– Сначала ты.
– Нет, ты.
– Я... – Брендан снова посмотрел Генриетте в глаза. Он оставил комнату леди Темпл полным решимости рассказать Генриетте об игре. Нет ничего лучше правды. Но сейчас, стоя лицом к лицу с Генриеттой, он вдруг испугался. Испугался, что, если расскажет ей, она развернется и больше никогда не взглянет ему в лицо так, как сейчас. Боль, которую Брендан почувствовал при одной мысли об этом, была непереносима. Если ему придется играть в эту чертову игру для того, чтобы побольше времени быть наедине с Генриеттой, то так тому и быть.
Генриетта придвинулась ближе и взяла Брендана за руку. Ее близость, ее знакомый запах взволновали его. Не думая о том, что кто-то может в любой момент войти в зал, Брендан обхватил Генриетту руками и притянул к груди.
Ее чувственные губы приоткрылись, она не сопротивлялась. Несмотря на строгость, она выглядела такой нежной, такой женственной.