В-общем, прибывшая карета скорой помощи увезла бездыханное тело куда-то прочь. И это хорошо. Энди ни в коей мере не нуждался в пугале, которое отпугивало бы голодных дальнобойщиков, как ворон.
Эмми же до конца смены не могла оправиться от происшедшего. Она, конечно, повидала за свою нелегкую жизнь немало чудаков и попадала в самые странные истории, но подобный опыт был для нее первым.
***
Шесть часов утра. Ночная смена Эмми, наконец, подошла к концу. Сегодня, правда, пришлось задержаться на работе, давая показания прибывшему в заведение шерифу. И именно по этой причине Эмми опоздала на утренний рейс в 5:30 и теперь стояла на пустой остановке, потирая ноги друг о друга, спасаясь от утренней прохлады.
Вдалеке раздался рев. В той части шоссе, где оно как бы упирается в небосвод, показался легковой автомобиль. Поднимаясь и опускаясь по волнистой дороге, он приблизился к остановке и стал замедлять ход. Перед Эмми стоял теперь красный и заржавевший в щелях между дверьми пикап. Из окна высунулся мужчина приветливого вида.
– Следующий рейс только в 7:50, – произнес он, обращаясь к Эмми, – Куда вы собираетесь?
Эмми присмотрелась к мужчине. На вид ему около сорока пяти лет. Волосы покрыты сединой, но густые. Глаза черные, как угольки.
– Нью Медовс – ответила она, пытаясь сдержать дрожание зубов.
– Вам повезло, – сказал он бодрящим голосом, – Нам по пути. Садитесь!
Поколебавшись, Эмми села в пикап и тот, легонько подпрыгнув, тронулся и двинулся по шоссе.
– Спасибо вам…
– Дилан – завершил он за нее, – Меня зовут Дилан Мерфи. Я фермер. Живу в нескольких милях от Нью Медовс и иногда бываю там, когда нужно закупить несколько мешков удобрений для новых посевов. Как тебя зовут?
– Эмми – произнесла она, – Эмми Браун.
– Красивое имя – ответил.
Затем несколько миль они двигались по шоссе в безмолвии, нарушаемом лишь ревом двигателя. Дилан вдруг свернул с шоссе на грунтовую дорогу.
– Этот путь короче, – пояснил Дилан, предвосхищая недоумение Эмми.
Затем он пустился рассказывать о своей ферме, жене, которая, к несчастью, скончалась десять лет назад. Рассказывал, что его дети разъехались кто-куда по всей Америке, и что теперь они видятся нечасто. Но, откровенно говоря, Эмми едва ли слушала его рассказы. Она все еще не могла позабыть те белые глаза, а истошные крики все еще звучали громом в ее ушах.
Пикап вдруг резво подпрыгнул на дорожной кочке и с приборной панели автомобиля прямо под ноги Эмми рухнула маленькая игрушечная собака с огромной головой и пружинкой вместо шеи. Эмми склонилась к резиновой половице и в поисках собачки ей пришлось заглянуть под кресло. Порыскав пальцами, она тут же изловила игрушку. Но там она обнаружила то, от чего кровь, кажется, застыла в жилах. Там лежал топор. Его лезвие, от очередного толчка поддавшееся вперед из-под кресла, было покрыто чем-то багровым, похожим на засохшие пятна крови. Внезапно над головой прошмыгнула тень. «Нож!» – подумалось Эмми. Она дернулась всем телом и бросила вокруг себя дикий взор. Ничего не было. Никакого ножа. Через мгновение она поняла, что тень, напомнившая ей нож, была тенью, отбрасываемой тощими ветками. Утреннее солнце смотрело на красный пикап, продираясь сквозь кроны деревьев. «А что же топор? Это ведь кровь!» – думала она. «Хотя, он ведь фермер, так что, это вполне нормально» – успокоилась Эмми. Она вдруг решила, что хороший отдых не помешал бы. Ненормированный график работы, постоянный стресс сбивают ее с толку.
– Эмми, – произнес Дилан и развеял ее мысли, – На сиденье, позади тебя, банка колы. Подай мне ее, если тебя не затруднит.
Эмми обернулась корпусом назад и уже не видела дороги впереди. Найти напиток не получалось, и она окунулась в заднюю часть автомобиля глубже. Она только собралась доложить, что никакой Колы здесь нет, как вдруг в отражении заднего стекла что-то блеснуло. Не успела она выдохнуть, как что-то тяжелое обрушилось ей на голову. Сознание помутнело, руки стали неподвижны и Эмми погрузилась в мрак.
Часть 2
Эмми очнулась. Вокруг было темно, хоть глаз выколи. Ей даже показалось, что она все еще в бессознательном состоянии. Но она ощущала окружающее слишком реально. Она явно чувствовала тупую ноющую боль в затылке. Но где же она? Она выставила вперед свои руки, но ничего, совсем ничего, пред глазами не изменилось. Та же мгла, поглотившая не только ее глаза, но и разум, сверлила зрачки. Она вдруг пошатнулась и ощутила, будто что-то удерживает ее на месте. Что-то холодное. Оно звенит, когда она шевелит правой ногой. Она дотянулась дрожащими руками и, пощупав предмет, ощутила холод железа. Цепь… «Не может быть» – думала она. Панический ужас протянул к ней свои тощие и ледяные пальцы и безжалостно сдавил ее череп. Она словно разучилась дышать – воздух просто не доходил до легких. Вероятно, в глазах потемнело, но это было трудно понять, потому что здесь и без того мрачно. Голова закружилась. Вдруг она начала издавать истошные крики, которые звучали словно из самых черных глубин ее души. Всхлипывая, она кричала что-то неясное навзрыд. Животный ужас завладел ей полностью. Она ощупывала пальцами все, что попадалось под руку, и, когда уперлась в стенку, закричала пуще прежнего. На ее лице сопли смешались со слюной и слезами. Она пыталась вскочить со старого и затхлого матраса, на котором очнулась, но все безуспешно. Цепь была толстой и выполнена из прочного железа. Видимо, чтобы уж наверняка! Осознав, что попытки высвободиться тщетны, она села на отвратительно пахнувший матрас и тихонько застонала.