– Скажи же, братец? Так и было?
– Да, – послушно кивал тот и возвращался к своей тарелке.
Я же хмыкала и говорила только тогда, когда требовалось, – было страшно с непривычки сбиться или сморозить что-то ненужное, поэтому я старалась больше помалкивать.
Внезапно негромкие разговоры затихли, и на зал, словно одеяло снега на землю зимой, упала непроницаемая тишина, среди которой отчётливо прозвучали негромкие шаги и лёгкий шелест одежд. Обернувшись, я увидела с достоинством идущего по проходу молодого заклинателя в светло-голубом, почти белом ханьфу. Черты его лица, классически правильного и не лишённого привлекательности, были наполнены такой строгостью, что ученики, мимо которых он проходил, забывали, как дышать, и только молча пялились в пол, молясь, чтобы он их не заметил. Верхние пряди волос заклинателя были забраны в пучок на макушке и украшены кольцом из лунного серебра, вторая же половина свободным пепельно-серебристым потоком стекала на спину. Я невольно затаила дыхание – сколько же в нём воздуха, если его волосы полностью окрасились в светлый цвет от мощи текущей в теле энергии? У меня вроде бы тоже немалый дар, если верить заклинателю, который проверял меня сегодня – но мои волосы тёмные, цвета свежезаваренного пуэра[5], от корней и до самых кончиков, без единой светлой прядки.
Тут незнакомец вдруг поднял на меня взгляд, и я замерла – настолько его глаза были тёмными и бесстрастными. Как глубокие озера, подёрнутые отражающей лунный свет коркой льда – обманешься, потянешься к этому серебристому сиянию и провалишься с головой в ледяную воду.
Тут я наконец сообразила, что невежливо пялюсь на незнакомого человека, и перевела взгляд в тарелку. Заклинатель неторопливо прошёл мимо и скрылся в противоположных дверях, за которыми находился обеденный зал для особо важных персон.
И Мин рядом со мной выдохнул.
– Кто это? – шёпотом спросила я.
– Фэн Хай, пример для подражания и гроза всех учеников, – еле слышно ответил тот. – У них мороз по коже от одного звука его имени! Брат главы клана, учится на последней ступени. Ты видел, он уже носит светлые одежды? А он ведь всего на несколько лет старше нас!
В клане воздушников всё было не так, как в других кланах – если в кланах земли и воды адепты низших ступеней обучения носили светло-зелёные и светло-серые одежды, а старшие ученики и наставники – яркие, то в клане Фэн начинающие ученики, вроде меня, носили одеяния насыщенного цвета цин, и только тем, кто достиг вершин мастерства, дозволялось надевать бледно-голубые и белые одежды.
Я подумала, что, для того чтобы удостоиться чести носить бледно-голубое, Фэн Хай должен был сделать что-то выдающееся: стать лучшим учеником, победить в конкурсе кланов или даже всё сразу, и невольно преисполнилась благоговением. Мне, с моими слабенькими боевыми навыками, не видать голубых одежд, даже если я задержусь в клане Фэн на пару десятков лет.
– Лучше держись от него подальше, – неожиданно добавил И Мин, и я подняла на него удивлённый взгляд – он же только что им восхищался. – Он целыми днями только и делает, что тренируется и учится, себе спуску не дает и от других требует того же. Книжный мешок[6].
В голосе И Мина восхищение странным образом мешалось с лёгким презрением: вероятно, сам он не считал учебу стоящим занятием. Я хмыкнула, пряча улыбку, – почему-то это прозвучало настолько ребячливо, что я не смогла сдержаться. В голове всплыло то, как нас муштровали в клане Белого Лотоса, где невыученный урок мог стоить жизни будущему пациенту – нещадно и безжалостно, так, что все нужные знания отлетали от зубов. Я училась не на лекаря, но мои наставницы придерживались общепринятых в клане правил – и поэтому учить мне приходилось всё и помногу.
Остаток трапезы И Мин молчал, словно воды в рот набрал, как и все остальные адепты, которые со страхом поглядывали на открытую дверь, за которой скрылся Фэн Хай, и не решались шуметь. Выражения их лиц были разными: у младших адептов – раздражение оттого, что пришлось замолчать, у старших же на лицах читалось благоговение. Интересно, что такого совершил старший адепт Фэн Хай, если те, кто его долго знает, смотрят на него, как на случайно спустившегося с небес и зашедшего на огонёк небожителя?
5