Я бы и хотела, но после потраченных усилий, не смела. Ведь никому не известно, какой ценой пришлось добыть рюкзак на пиру. И пусть ничего там не было путного, трибут-лиса все равно поборолась.
И смогла, пока все выжидали и думали. Как-никак я быстрая, у меня получится убежать от этого тумана и спрятаться в укромном месте. В нашем городке никто никогда не молился, но сейчас я просто обратилась к небесам с просьбой получить отсрочку, чтобы меня не отыскал туман. Я даже согласна встретиться с профи, но только не это. Туман пугал меня неизвестностью, потому и приходилось бежать со всех ног, чтобы не настигли.
На пути я споткнулась. Дважды. Но вставала, чётко осознавая, что никто не придёт на помощь, в то время как на остальных ставили и хоть как-то верили. Все знали это. Потому не питала иллюзии и не плакала, а смирилась. Иного варианта просто нет, его не существует. С этим ведь ничего не поделаешь.
Убегая осматривалась. Птички умирали мгновенно, и словно зачарованные падали во тьму. Растения увядали, а я продолжала бежать. Мышцы ныли от бега. Как и душа отравленная обидой.
Ведь вокруг нет ни одного живого трибута, а значит, что туман устроили именно для меня. Распорядители хотят избавиться от меня. Несправедливо. За что они подставляют? Разве у меня нет шансов?
Может, у меня нет столь привлекательной истории как у Эвердин. Столько мощи как у Катона или славы дистрикта, который защищает Мирту. Но так нельзя. Или можно? Ненавижу себя. Как я не смогла предугадать такой конец? Ведь все считают меня хитрой и изворотливой, потому и глумятся?
Поцарапанные коленки побаливали, а руки кровоточили из-за ссадин от убийственных веток. Боль порождала ненависть. Ко всем, что остальное в подсознании меркло.
Вдали замаячил силуэт крохотной домишки, шанс. Мне дали шанс отдохнуть, войти в нейтральную территорию и сказать преследователям — ещё рано устранять, посмотрите, этот трибут ничем не хуже.
Лихорадочно тяну дверцу, но та заперта. А туман, будто змея подкрадывается. Может медленнее, чем на поле, но оттого и растягивает душевные мучения. Возможно, сейчас кто-то в дистрикте безучастно смотрит на то, что происходит со мной. Наблюдает, как я сдаюсь.
Пусть эти поганые зрители ликуют, но если дверца не откроется я гордой походкой буду в обратном направлении шагать в туман. Они же этого хотят, пусть тогда подавятся этой смертью. Мрачным утренним перформансом угнетённого трибута.
И сумасбродные планы рушатся, ведь мне открывают дверь. Мирта. Почему опять она? Неужели судьба хочет если не туманом, то изморить меня встречей с ней? Но девушка живо тащит меня в дом, пока я думаю, кем она станет для меня. Палачом или спасительницей?
Я вижу, что её знобит. Не от холода. А из-за того, что происходит. Когда в дверь неожиданно колотились, они с Катоном не ожидали увидеть лисёнка. Измученного и затравленного. Это жизнь, так бывает.
Вижу, что её напарник уже вытаскивает меч, но она его успокаивает, позволяя мне пройти к зеркалу. Просто хочу увериться в том, что я жива. Ведь за столько дней арены уже забываешь, как выглядишь со стороны.
Я не узнаю себя. Огненные пряди потускнели и измазаны пеплом так, что я еле сдерживаю крик разочарования. В алебастровую кожу намертво въелась грязь, серая и безжизненная, как этот пепел снаружи. Что же творит с нами арена? Я даже по-человечески не выгляжу в отличие от фаворитов игр. Ведь никому не жалко девушку с таким запущенным видом. И не будет жалко. На то и расчёт?
— Было бы неплохо получить для начала представление о том, что вообще творится, — хладнокровно высказывается бывшая союзница.
Пытается отсрочить время смерти? Продлить мне жизнь, уговаривая Катона? Думает, что будет правильно убить меня, когда смогу дать отпор?
Глупая, Мирта. Все твои действия продиктованы не альтруизмом. Тебе просто стыдно за Рейчел и Эвелин. Сколько не старайся стать профи у тебя не получается? Были бы силы и оружие, тогда я бы поборолась. Со всеми вами.
Но все это бессмысленно и безнадёжно. Усаживаюсь на пол, пока ты пытаешься меня разговорить. Ведь нужна информация, раз ты даже обрабатываешь царапинки, а твой Катон борется с желанием пронзить меня копьём. Так и вижу, как его серебристо-ледяные глаза пылают ненавистью.
Не можете в один миг просто избавиться от ценного и смышлёного соперника? Пытка, да? Какое же это наслаждение насолить профи перед смертью. Хотя бы в этом преуспела.
Видя, что я задыхаюсь, ты топишь снег, чтобы напоить меня водой. А во рту тает больно-знакомый привкус. Металлический. Но почувствовала я его позже, после холодной воды. Говорят, чудеса случаются.
Но не в моем случае, потому что не получается избавиться от тумана в голове. Что-то я слабею. И ты накидываешь на меня грубое одеяло, когда борюсь со сном, чтобы позлить вас. Сумасшедшая, ведь я уже не твоя напарница. Нет необходимости заботиться.
*****
В оранжерее было тихо. Лишь президент и его распорядитель не спеша беседовали за чашкой чая. В окружении белоснежных роз и проецируемого экрана, который транслировал побег девочки-трибута от надвигающегося тумана.
Седовласый мужчина был слегка удивлён таким поворотом событий, а возникшие льдинки в глазах выражали скрытое неудовлетворение происходящим.
— Господин Крейн, не потрудитесь ли вы объяснить изюминку этого нововведения?
Молодой человек, робко откашлявшись, заговорил со всей почтительностью.
— Господин президент. Как вам известно, прошлогодние игры полюбились зрителям своей кровожадностью благодаря мистеру Ранкину. И помилует нас небеса, грядёт квартальная бойня, которая тоже сулит нам реки крови. Но боюсь, что публика может заскучать от этого зрелища. И чтобы оттенить нынешние игры и создать весомый контраст, наша команда решила прибегнуть к традиционным методам запугивания. Психологического поражения трибутов. Безмолвный туман выявит истинного победителя.
— Игры полны тумана. Неплохая задумка. Оно сможет подарить трибутам мнимое спокойствие, примиряя со своей участью. Будет успокаивать, затуманивая былую агрессию. Только вот почему Эвердин в безопасности? — презрительно взглянул на служащего.
— Мисс Эвердин смогла добежать до единственного сектора, который не затронул туман. До Рога Изобилия. Планируется, что туман, помноженный на тишину, убьёт мисс Гроссу и мисс Реггадсон. Это будет драматическим поворотом. Две союзницы, державшиеся вместе, убьют друг друга. И на финале, на кровавом финале мы столкнём мистера Уильямса и мисс Эвердин, — вкрадчиво проговаривает Сенека Крейн.
— Мистер Крэйн, ранее вы сами упомянули, что хотите сделать ставку на устоявшийся порядок. Так почему же нам не выбрать традиционного победителя?
— Да, потому и мы планируем победу Эвердин. История молодой девушки, потерявшая своего возлюбленного, тронула сердце капитолийцев, — воодушевлённо произнёс он.
— Вы меня не поняли. Ведь в пятом дистрикте давно не устраивались празднования, — хоть эти слова были высказаны довольно вежливо, но ощущения смертельной опасности охватило распорядители полностью.
— Господин, прошу меня простить, но эта трибутка не результативна. Её история на играх столь невзрачна, что никого и не заинтересует.
— Похвально, что вы думаете про рейтинг. Но неужели вас поразила наглость шахтёрской оборванки, склонной к насильственным действиям? Пожалуй, было не разумно прощать вам выставленный балл Эвердин.
Прямая угроза.
— Господин, мне очень жаль. Что я могу сделать, чтобы исправить оплошность? — он немедленно пытался выйти из трясины озлобленности президента.
— Вытащите Гроссу. В качестве альтернативы, можно остановиться и на мисс Ньюсом, — жёстко отрезал он.
— Простите, на ком? — Крейн от страха не мог вспомнить трибута с такой фамилией. Хотя, президент увидев его смущение, осёкся и спокойно добавил:
— Прошу меня извинить за оговорку. Я имел в виду, мисс Реггадсон.