Цивилизация, покорившая природу, не сумела найти и вовремя исправить свой собственный изъян. Развитая технология закрепила и усугубила разделение между «власть имеющими» и всем прочим сбродом. Дети богатых и успешных получали лучшие образование и лучшие генетические коррекции стирающие их недостатки, усиливающие телесную мощь, силу разума и магии. Дети бедных и ничем не выдающихся людей постепенно, поколение за поколением, становились генетической помойкой, вынужденно таская за собой груз эволюционных тупиков и ошибок и не имея достаточно средств чтобы хоть немного исправить и сократить тяжёлое наследство, прежде чем передавать его уже своим детям.
Довольно быстро, в течении жизни всего лишь нескольких поколений, единая, прежде, раса разделилась на несколько ветвей. Сторонний исследователь, случись ему сравнить между собой, богоподобного красавчика из «золотого миллиона избранных» и уродливого бедняка-неудачника, потомка таких же родителей-неудачников - вряд ли бы счёл, что эти двое относятся к одному и тому же виду, если бы не владел методами генетического анализа. Тело золотого красавца прекрасно скроено и почти неподверженное болезням. Его ум остёр и гибок. Срок его активной жизни в разы превышает время жизни бедолаги-неудачника, страдающего от десятка, если не от сотни хронических заболеваний к которым имеет неисправленную наследственную предрасположенность. Неудачник вынужден плотно сидеть на фармакологии, закупая горстями дешёвые таблетки, помогающие ему хоть немного повысить качество своей жизни. Золотой счастливчик ни разу в жизни не болел даже насморком. Да что там насморк - он способен без особых последствий для себя уснуть голышом на снегу или вытащить из огня раскалённый уголёк, покатать на ладони, да и бросить обратно. Его ум остёр. Он с ходу понимает то, над чем бедняку приходится долго и мучительно размышлять. У золотых идеальная память. Они сами почти во всём идеал. И золотые учёные работают над этим самым «почти», чтобы их потомки стали ещё более идеальными, чем они сами.
Подстёгнутая генетическими коррекциями, правильным обучением и соответствующим развитием, магическая сила золотых только растёт и каждый из них постепенно становится вещью в себе. Золотому становится не нужен флаер, чтобы летать или микроскоп, чтобы увидеть мельчайшие изменения. Магической силы бедняков-неудачников едва хватает на то, чтобы поднять и удержать в воздухе камень размером с кулак. Да и зачем сброду магия? Золотые начинают задумываться над тем, что сброду не нужна магическая сила. Ведь она единственное, что ещё как-то объединяет ушедших далеко вперёд по дороге эволюционного развития богачей-творцов, богачей-учёных, чьё главное богатство, теперь, они сами от глупых и начинающих гнить чуть ли не с самого рождения бедняков-неудачников, чьи примитивные тела суть мусорные баки отменённого естественного отбора. Единственное напоминание, что относительно недавно и те, и другие были одним общим народом, пока сила технологий, власти и денег не возвысила одних, оставив бултыхаться в грязи всех остальных.
Конечно, существовали и множество промежуточных форм, -снисходительно пояснил Старейшина мало что понимающему Ашарху. Похоже он наслаждался тем, как мало способен понять невольный собеседник из его рассказа. Вываливая на голову тому, кого он сам назвал отступником, множество новых понятий и слов и лишь поверхностно описывая их значение, Старейшина не слишком заботился о том сколько и что именно сумеет понять собеседник. Кажется, что ему доставлял удовольствие только тот факт, что он рассказывает кому-то о делах давно минувших дней, мимоходом открывая забытые тайны древней, исчезнувшей расы. Впрочем, точно ли она исчезла?
-Промежуточные формы: обслуживающий персонал. Техники низшего, среднего и высшего звена. Те, чьи родители сумели оплатить своим детям некоторые генетические улучшения, но далеко не все требующиеся. Кто превосходил выходцев из «сброда» настолько, насколько любой из «золотых» превосходил их самих.
Вот только гении из «золотых» продолжали развивать технологии семимильными шагами. Машины учили производить другие машины и самих себя. Производственные комплексы превращались в полностью автоматизированные производственные линии способные выпускать продукцию самого широкого спектра. Больше не нужны стали программисты так как машины научились сами писать для себя программы, достаточно было дать им задание на естественном языке. Обслуживающий персонал оказался больше не нужен.