В дали монастырской туман во садах,полощется пашня, –ах, девочка Суздаль, твоя высотапо-детски домашня.
Так весело сердцу, так празднует взгляд,как будто Исус далим этот казнимый и сказочный град –раздольную Суздаль.
Как будто я жил во чужой стороне,и вот мне явилосьто детство, какого не выпало мне,какое лишь снилось.
Уйдут, ко святым прикоснувшись местам,обиды и усталь, –ты девочкой будь, ты женою не стань,пресветлая Суздаль.
Какой ни застынь поворот головы –и в смутах не смеркли, –полетно поют со смиренной травырассветные церкви.
В воде отражается храм небольшой,возросший над нею,и в зареве улиц притихшей душойк России роднею.
О, как бы любил я ее и, любя,как был бы блажен я,когда б мог увидеть, взглянув на тебя,ее отраженье!
Псков
Темных сил бытия в нас –в каждом хватит на двух.Чем униженней явность,тем возвышенней дух.
Меркнут славы и стонына Господних весах.На земле побежденныйустоит в небесах.
Милый, с небом в соседстве,город набожных снов,нам приснившийся в детствеи отысканный Псков.
В эту глушь, в бездорожье,в этот северный леск людям ангелы Божьиприлетали с небес.
В русской сказке, в Печорах,что народ сотворил,слышен явственный шорохгармонических крыл…
Дело было под осень.И охота ж былаБерендеевым осамшелушить купола!
В просветленье блаженном,о любви говоря,пахла снегом и сеномсинева сентября.
Чайки хлопьями пеныопадали, дремля,на старинные стеныветряного Кремля.
И, свой каменный воротраскрывая навек,славил Господа городу слияния рек.
Оттого ль, что с холмов онустремлен к высоте,в нем, лесном и холщовом,столько неба везде.
В нем бродяжливым дебрямпредстоял по утрамтак небесно серебрянтихой Троицы храм.
Все державные дивастановились мертвейперед правдой наиваего кротких церквей.
Капли горнего света –строгих душ образа.Как не веровать в это,если видят глаза?
Бог во срубе небесном,тот, чьих сил не боюсь,только с вольным и честнымзаключает союз.
Хоть порою бывает,что, исполненный сил,он зачем-то караеттех, кого возлюбил…
Этот город как Иов,и, где ангел летал,плакать бархатным ивампо сожженным летам.
Пусть величье простоенеприглядно на вид –побежденный в исторьив небесах устоит.
Мрет в луче благодатномгосударева мощь,и – ладошкой подать намдо михайловских рощ!
Экскурсия в лицей
Нам удалась осенняя затея.Ты этот миг как таинство продли,когда с другими в сумерках Лицеямы по скрипучим лестницам прошли.
Любя друг друга бережно и страшно,мы шли по классам пушкинской поры.Дымилась даль, как жертвенные брашна.Была война, готовились пиры.
Горели свечи в коридорных дебрях.Там жили все, кого я знал давно.Вот Кюхельбекер, Яковлев, вот Дельвиг,а вот и Он – кому за всех дано
сквозь время зреть и Вечности быть верными слушать мир, как плеск небесных крыл.Он плыл органом в хоре семисферноми егозой меж сверстниками слыл…
Легко ль идти по тем же нам дорожкам,где в шуме лип душа его жива,где он за музой устьем пересохшимшептал как чудо русские слова?
От жарких дум его смыкались веки,но и во сне был радостен и шал,а где-то рядом в золоте и снегестоял дворец и сад, как Бог, дышал…
И нет причин – а мы с тобою плачем,а мы идем и плачем без конца,что был он самым маленьким и младшим,поди стеснялся смуглого лица
и толстых губ, что будто не про женщин.Уже от слез кружится голова, –и нет причин, а мы идем и шепчемсквозь ливни слез бессвязные слова.
Берите все, берите все березы,всю даль, всю ширь со славой и быльем,а нам, как свет, оставьте эти слезы,в лицейском сне текущие по нем.
Как сладко быть ему единоверцемв ночи времен, в горячке вековой,лишь ты и Он, душой моей и сердцемя не любил нежнее никого.