Скоро мы действительно добираемся до маленькой кухни и пьем кофе из одинаковых белых чашек – неожиданно вкусный и ароматный. Все же это Италия, а не Нидерланды, где люди в офисах хлебают то, что можно назвать растворимым адом – мутным, горьким и абсолютно бессмысленным.
– Как у тебя дела, Сэйнн?
Менторы никогда не спрашивают о делах и самочувствии просто так, для поддержания беседы. Ей нужен честный ответ. Но что именно она хочет узнать?
– Нормально. – Я делаю большой глоток кофе, нарочно медленно, поднимаю брови, как будто удивилась вопросу. – Много работы с магистерской, мне ее сдавать через два месяца, так что пришлось даже тут писать. Куратор говорит, мне не хватает источников…
Я охотно перехожу на итальянский – неродной язык дает мне возможность говорить медленнее, делать паузы и дольше обдумывать ответы. Могла ли она почувствовать, что сегодня я сомневалась, стоит ли сюда приходить?
– Я ненавидела письменные работы, – доверительно сообщает мне Герцен. – Над бакалаврской даже плакала – так обидно было тратить столько времени на все эти разделы и список литературы. Какая у тебя тема, напомни?
– Человеческие эмоции в контексте рекламы в соцсетях. Желание быть принятым обществом, желание быть похожим на известных блогеров и все в таком роде. Зависть и комплексы как двигатель торговли. Очень увлекательно.
На самом деле эту специальность – коммуникационный дизайн с уклоном в маркетинг – я выбрала только потому, что надо было что-то выбрать. Получить образование – один из пунктов Контракта. Я решила, что это будет полезно, – реклама и продвижение продуктов во многом построены на эмоциях, так что я могу их лучше изучить. Я завела блог, в котором пишу о своей учебе, о жизни в Амстердаме и тестирую все, что узнаю на лекциях. Блог довольно быстро стал популярным, бренды стали предлагать мне сотрудничество и платную рекламу. Иногда я соглашаюсь, если это какой-нибудь интересный гаджет или новое необычное кафе, – чисто ради любопытства, денег такая работа приносит сравнительно немного, но она меня развлекает, а это главное. У Карела смежная специальность – социология, и он тоже ее выбрал наобум, хотя в процессе увлекся. Ему интересны групповая динамика и то, как разные тренды и тенденции развиваются, когда их подхватывает масса. Карел говорит, что ничто так не влияет на общественное мнение, как общественное мнение.
– Ого, и правда интересно! Что до источников, обращайся, если тебе нужны комментарии психологов, – довольно-таки у многих страдает самооценка от красивых картинок в Сети, мои коллеги работают с такими проблемами. Сэйнн, я тут хотела сказать…
– Что?
Я замираю, поднеся чашку к губам, и кофе остывает, согревая мои всегда ледяные ладони. Хотя мы с Герцен знакомы уже много лет, она ни разу не причинила мне вреда и во всем помогала, сейчас я опасаюсь ее, как во время нашей первой встречи. Потому что ей явно известно больше, чем мне, и я не знаю, чего от нее ждать. И вдруг она говорит:
– Если однажды тебе понадобится помощь, если что-то или кто-то будет тебе угрожать, а я не буду на связи – всякое может случиться, – я разрешаю тебе нарушить Контракт.
– В смысле?
Это настолько неожиданно, что я теряюсь. Менторы не должны предлагать нам нарушить условия, они с нами как раз затем, чтобы следить, что мы их выполняем. В чем подвох?
– Если однажды ты окажешься в опасности и тебе некому будет помочь, ты можешь нарушить пункт о тайне. Можешь рассказать правду о себе кому угодно. Учти, люди реагируют очень по-разному, они не любят тех, кто сильно от них отличается. Быть собой, снять маску – это всегда риск, иногда смертельный. Но тот, кому не все равно, примет тебя как есть и постарается помочь.
По внимательному, напряженному взгляду ее светлых глаз, по морщинам, вдруг перечеркнувшим высокий лоб, я пытаюсь понять, о чем на самом деле речь, почему она это говорит. Волнение? Тревога? Страх за меня?.. Но почему? Так как я не испытываю человеческих чувств, мне трудно их распознать и трудно реагировать, когда люди действуют по воле эмоций. Такие шаги непредсказуемы, я не могу их просчитать, и это меня раздражает.
– Я не понимаю, доктор Герцен, – говорю я наконец, решив, что лучше сразу прояснить ситуацию. – Кому мне может понадобиться это рассказывать? И кто может мне помочь, в чем?
Герцен еще пару секунд смотрит на меня, как будто колеблется, выдать тайну или нет, потом говорит:
– Просто запомни это. Запомни, что я разрешила. Я уже сделала пометку в твоем деле, так что другие менторы будут знать. Это просто на будущее. Всякое может случиться…