— Майя-тян…
Она обернулась. Каору смотрел на нее и едва заметно улыбался.
— Тебе нельзя дальше — с богом тебе не по пути. Но вон за тем холмом стоит научный танк, в котором нет половины экипажа, и сутки в нем пересидеть можно.
Нагиса повернулся и зашагал к «Типу», а черная машина со скрежетом закрыла кабину и начала тяжело разворачиваться. Каору в последний раз обернулся и почти пропел:
— А потом здесь будет гроза и много-много свежего воздуха. Мир в том числе и твой, Майя-тян.
Девушка смотрела вслед исчезающей в тумане машине, и ее сердце прыгало в такт удаляющемуся грому шагов.
Тьма рассеивалась перед глазами Рей, и она поняла, что видит и что она жива. «Снова жива… Снова нужна ему». Девушка пошевелилась и поняла, что лежит на твердом грунте, и воздух, который она втягивает в себя, совсем не похож на тот яд, который едва не убил ее и Аску. А еще Рей слышала голоса.
— … Это был Ангел Мира. Совсем чуть-чуть не успел, представляешь?
«Это…тоска?» Почему-то незнакомому говорящему было тяжело.
— Не знаю, что взорвали здесь, но это оказалось способно убить Ангела. Я получил часть жутких видений.
— Видений?
«Икари…»
— Видений, Синдзи-кун. Представь себе, что чувствует бессмертие, сталкиваясь со смертью — своей смертью. Вот это все я получил, когда на парашюте плюхнулся прямо в это Сияние. Удивляюсь, почему я свихнулся позже, а не тогда.
Рей осторожно приоткрыла горящие глаза. Она лежала на невысоком обрыве, а прямо под этой скалой начиналось уходящее во мглу озеро чистого света. Теплое желтое сияние подсвечивало мглу, излучало тихий, едва слышный гул, от которого звучал сам камень вокруг, и девушка поняла, что ее разбудило: ее тянуло к этому поющему свету и одновременно отталкивало от него. Голоса шли откуда-то слева, но сдвинуть голову все еще было нелегко.
«С ним все хорошо», — успокоив себя этой мыслью, девушка вновь сосредоточилась на голосах.
— Ты говоришь, что сошел с ума… Как-то просто у тебя это.
— Я просто отказался от своего предназначения… — незнакомый голос помолчал. — А уж как это выглядит — судить тебе. Или не тебе. Дело такое.
— И какое твое предназначение?
— Как и всех детей Сияния. Убивать носителей воли Ангела.
— Не понимаю.
Рей дернулась и, преодолевая уколы боли во всем теле, поискала взглядом собеседников. Синдзи сидел на камне и держал перед залитым кровью лицом зажженную сигарету, а рядом спиной к ней расположился, широко раскинув ноги, странный беловолосый человек, которому, без сомнения, принадлежал второй голос.
— Не понимаешь… Вы назвали Ангелами то, что родилось из жизненной сущности погибшего. Самого Ангела взрывом разорвало… Нет, не разорвало, а, черт… Как же это? — беловолосый вцепился в свои волосы и принялся их терзать. — Он засеял собой Землю. Вот. Это ваше «А-10» было предсказано очень умными людьми, которым было дозволено общаться с Ангелами.
— Предсказано. Значит, мой отец…
— Погоди, не отвлекайся. Дойдем до отца. Так. Словом, воля ангела разлетелась по земле, а здесь после небывалого взрыва начался сущий ад. Вся ненависть, вся боль, все, что тут варилось — выплеснулось на целый континент. Мир невозможного плюс жалкая твердь… Впрочем, ты этого коктейля вдоволь хлебнул.
Рей села. Ее силы возвращались с небывалой болезненной скоростью: тело словно торопилось успеть что-то, а потому испариной выступил остановленный яд, в глазах прояснилось, и девушка замерла, прислушиваясь к дорогому человеку. Синдзи был пуст — его тело курило на берегу, но даже смотрел на мир он глазами бронированного чудовища, которое горой нависало над берегом. Разум человека тонкой нитью протянулся между громадой и хлипкой фигуркой с окровавленным лицом, само естество Икари дрожало, будто струна, соединяющая невозможное.
— …останки Первого Ангела — чистая жизнь — решили отречься от воли и создали Ангелов — титанов, призванных убивать таких, как ты. Чтобы уже никогда не воссоединилось разорванное. Последнего титана слепили из некоего сержанта, чей стратоплан влетел в крыло свечения.
— Но ты решил…
— Конечно. Я сделал выбор и пообещал, что приведу к Сиянию волю. Ох, как же меня ломало… Думал, весь разум назад вернется.
Аска лежала совсем рядом, и Рей поняла, что рыжая еще дышит. Возле девушки лежал пустой шприц, ампула, еще какие-то медикаменты… Рей дрожала, чувствуя, что Синдзи все дальше. Она еще не умирала, как Аска, но уже едва могла назвать себя живой.