— Клинки?
— Кацураги, заткнись!
— Что еще за КЛИНКИ?
— Заткнись, я сказала!
Слушая перебранку командиров, Синдзи откинул колпачок и втопил кнопку извлечения энергоклинков. Запястья больно дернуло судорогами, когда манипуляторы ЕВЫ высвободили семиметровые витые штыри. Икари вдохнул. И выдохнул.
«Реактор — это сердце. Сердце „Типа-01“. А значит, мне опять ненадолго надо полностью раствориться в „Типе-01“. Пожалуйста, сердце… Бейся быстрее».
В животе стало горячо.
«Пожалуйста, еще быстрее… ЕВА, ты ведь не хочешь умереть? Стать ломом?»
Огонь дохнул, разбрасывая языки пламени по жилам.
«Пожалуйста, мое сердце, бейся быстрее!»
— Икари… Область ионизации… Держи корпус подальше от него… Просто перегрузи его защиту…
«Пожалуйста».
Холод плясал в туго набитых раньше камерах боеприпасов. Неповоротливый разум ощупал сиротливые контейнеры ракет, огладил раскаленные пулеметные кожухи, с любовью коснулся орудийных люков. Пустота. «Так значит, это единственное оружие? Ну что же…»
Между витыми стержнями прострелил дуговой разряд.
«Враг мой, ты тут? Я иду».
…
— Синдзи!!! Синдзи!!!
По подбородку текло что-то соленое и горячее, немилосердно саднили глаза, по ним уже непрерывной струей бил физраствор. А перед глазами с громовым треском плясал синий ад. Чувствуя, как грохочет кузница между висками, Синдзи тупо смотрел, как энергоклинки, погруженные во врага, тают, разбрасывая искры, как содрогается нежно-розовое, невозможно чистое в этой грязи тело, как светится что-то в жутких нагрудных глазах твари, что-то неразличимое за танцем разрядов.
— Синдзи! Позади тебя заходят на маневр четыре Ки-64 с фугасными ракетами. По команде отстреливай эти стержни и падай влево!
Икари помотал головой. «Штурмовики? Ракеты? Падать?..»
— Икари, достаточно, его защита перегружена, — зазвенел голос Акаги.
«Акаги?»
— Синдзи, как понял? Штурмовики будут стрелять почти в упор!
— Так точно, — прошептал он.
— СИНДЗИ, ДАВАЙ!!!
Ломающая руки боль.
Два пиропатрона взрывают крепления истончившихся стержней. «Влево? Пусть будет влево…»
Синдзи резко сместил торс ЕВЫ, почти ломая малоподвижный в этой плоскости хребет «Типа-01». Машина тяжело завалилась на землю, вздымая грязь, и тут же затихший мир разорвали сполохи взрывов. Усилием воли поворачивая голову, Синдзи успел увидеть, как последний штурмовик не смог уйти в сторону и прямо над ним влетел в огненный цветок собственной ракеты.
А потом пришла звонкая тишина.
— Икари?
Привычная чернота. Привычный шершавый бинт поверх онемевших глаз.
— Ты меня слышишь?
«И привычный голос».
— Да, А… Аянами.
Голос неприятно резал саднящее горло, и фамилия девушки вышла сплошным хрипом. Между затылком и подушкой просунулась рука и приподняла его голову, а губ тот час же коснулся влажный металл. Синдзи всосал в себя глоток теплой, пахнущей химией воды и закашлялся, чувствуя, как болит все тело.
— Где я?
— Госпиталь базы «Токио-3», пятый укрепленный район Тихоокеанского фронта, — сказала Рей и уточнила. — Палата номер четыре.
Синдзи сосредоточился на последних четких воспоминаниях. Виски заломило просто немилосердно.
— Аянами… Как все закончилось?
Девушка помолчала.
— Насколько я поняла, ты смог разрядами прорвать защиту Ангела, и штурмовики уничтожили его четырьмя тяжелыми ракетами. Кроме того, еще один Ки-64 повредил его собой — самолет почему-то не успел повернуть и тоже взорвался.
«Понятно… Значит, я не помню только как меня достали из ЕВЫ. И слава Небу — жалкое, должно быть, зрелище…» Синдзи вдруг запоздало понял, как Рей назвала розовую тварь.
— Аянами… Ты сказала «Ангела»?
— Да. На основании анализа записей был сделан такой вывод. На завтра назначен брифинг по результатам операции, и тогда все уточнят.
Икари озадаченно поднес руку к бинтам. «Ангел. Да, бедный Судзухара». Он хихикнул и снова закашлялся.
— Икари?
— Ничего. Представил, как я слепышом буду на брифинге смотреть сюжет о своей победе…
На его руку легла теплая ладонь.
— Икари… Твои бинты снимут сегодня вечером.
«Вечером? Как долго же я провалялся без сознания?»
— Сколько я…
— Один день, — голос девушки был очень спокоен. — Ткани орбит и веки почти полностью регенерировали к тому времени, когда тебя вытащили из кабины.
«Регенерировали…»