Синдзи помолчал, осознавая сказанное ею. Исчезновение руки и шорох одежды дали понять, что девушка поднялась.
— Икари, я скоро вернусь. Нужно сказать, что ты очнулся.
— Аянами…
Тишина. Тревога, вызванная необычным поведением организма, испарялась. Синдзи улыбнулся, представив, как Рей замерла с внимательным выражением лица. А мысль о том, что он увидит это лицо уже сегодня, оказалась… Приятной. И пусть пока «ангельский» кошмар подождет.
— Аянами.
— Икари?
— Я все же вернулся.
— Спасибо, Икари.
Тихо хлопнула дверь. Синдзи улыбался: он знал, что Рей очень рада.
Глава 5
— Аянами, ты скоро?
Синдзи с надеждой прислушался, но ответа не получил. Он недовольно хмыкнул и вновь уставился в книжку, ожидая, пока Рей соблаговолит освободить ванную. Чтиво, как на зло, попалось скучное — о реформах армии начала XX века, — и Икари постоянно отвлекался на посторонние мысли. «Вот, к примеру, поселили нас вдвоем…»
Кацураги сразу же объяснила, что это военная база, и не просто база, а изрядно раздолбанная последним штурмом, и вообще, тут им не Гавайи. «Я заметил», — ввернул в этом месте Синдзи, поднимая глаза на молочно-белое низкое небо. Мисато-сан, нервная от обилия восстановительных работ на «Токио-3», воткнула его и Рей в офицерский корпус 404. Офицерскими корпусами называли пятиэтажные башенки однокомнатных квартир, соединенных с землей внешней железной лестницей. Злость Кацураги можно было понять: доктор Акаги потребовала, чтобы их поселили с учетом целой кучи параметров: санузел, совместное проживание пилотов, соседство с госпиталем, до ста метров от штаба проекта «ЕВА», до ста метров от места, где временно разместили сами «Типы»… В общем, получая у помощника Кацураги ключ, Синдзи рассчитывал на много худшие условия. Крохотную серую комнатушку на треть занимали две кровати, на четверть — вещи пилотов, рассованные по коробкам. Остальное пространство пришлось скрепя сердце оставить свободным, потому как иначе пробираться в ванну и туалет пришлось бы прыжками. Впрочем, у жилья были и несомненные достоинства. Неосторожно хлебнув американской атмосферы без маски, Синдзи был невероятно доволен, обнаружив в квартире улучшенную систему очистки воздуха. Она противно посвистывала, но зато хоть дышалось в квартире отменно.
— Икари, можешь идти мыться.
Синдзи механически обернулся, извлеченный из своих мыслей, покраснел и сейчас же снова уткнулся в книжку, чувствуя избыток крови во всех соответствующих ситуации местах:
— Аянами, а в ванной одеться никак?!
— Ты меня поторопил.
«Железная логика», — позавидовал Синдзи, невольно восстанавливая в памяти замечательную картинку вытирающейся на ходу девушки. Он выудил из ящика свежее белье, гадостно пахнущее прачечной, и осторожно обошел Рей, которая одевалась, стоя к нему спиной. Оценив остаток сегодняшнего лимита воды, Синдзи скис.
Технической воды, теоретически пригодной для мытья, под базой было вдоволь, но, увы, она изрядно фонила, и инженеры решили, что проще опреснять и частично использовать повторно океанскую воду, чем дезактивировать грунтовую. Так что ограничения на гигиену тут были жесткие.
Синдзи пустил воду тоненькой струйкой и вспомнил, как поразило его известие об избирательной радиоактивности Атомных земель: к примеру, та же вода давала серьезные дозы облучения, но воздух и грунт были несравнимо более чисты — почти в переделах нормы. Даже его скромных познаний в физике хватало, чтобы понять, что это слегка противоречит самой сути понятия «радиоактивность». Синдзи уселся в крохотную ванну и блаженно закрыл глаза: все занятия и осмотры на сегодня окончены, и можно спокойно побыть дома. В мерзких условиях базы домоседство в свободное от заданий и вахт время считалось хорошим тоном.
«Занятия…»
Обязательным для каждого новоприбывшего был недельный курс ознакомления с местными условиями. Не последнее место среди предметов изучения занимала фауна, сплошь враждебная и весьма гадкая на вид. В регулярных набегах на оборонительные линии фронта принимало участие около десятка видов тварей, многим из которых не без оснований присвоили имена демонов — полупрозрачные светящиеся они-би, длинношеие рокуро-куби, трупоеды-гаки, огромные когтистые дзикининки… Водились и существа, которым в пандемониуме аналогий не нашли, и для их обозначения узаконили солдатский жаргон. Так появилось название непостижимого «лучевика» — огромного редкого существа, похожего на слизня, которое испускало заряды ионизированного газа.