— А зная вашего отца, могу сказать: я бы через полчаса прилег рядом.
Глядя, как замер неудачник, пытающийся не вдыхать ядовитый воздух, Синдзи поймал взглядом движение в переулке. Кадзи тоже увидел новоприбывшего, потянулся было к пистолету, но потом помахал рукой:
— О, фройляйн! Присоединяйтесь.
Аска подбежала и, переводя дыхание, замерла:
— Там… э…
— За Синдзи-саном пришли? — вежливо осведомился Кадзи. — Еще раз? Вот незадача…
— А вы кто? — подозрительно спросила опомнившаяся девушка.
— Генерал-лейтенант Редзи Кадзи, к вашим услугам, фройляйн Сорью.
Аска едва заметно присела, а Кадзи коротким тычком надел уже посиневшему лже-разведчику респиратор на лицо. Синдзи отметил, что это одновременно был и удар, и жест милосердия.
— Убрать, — распорядился генерал-лейтенант. — Я через полчаса подойду. Пусть Пятый и Самераги начинают, но без фанатизма. Да… И пришлите за трупом.
Спецназовцы склонили головы и поволокли свою жертву прочь. Кадзи обернулся к Синдзи:
— Идем. И вы тоже, фройляйн.
— Куда? — поинтересовался он.
— К господину главнокомандующему, Синдзи-сан.
Синдзи смотрел на тяжелые двери, с трудом веря, что за ними его ждет отец. Нет, антураж — от флагов Империи и Объединенного Фронта Земли до усиленной охраны во всем здании — был выдержан, но это все было связано с неким символом, самым влиятельным военным Японии, героем всего мира, а не с его отцом. Аску оставили еще в первом коридоре, с ней задержался Кадзи, и теперь Синдзи сидел в приемной один на один с секретарем. Скрипнул селектор.
— Входите.
Синдзи вдохнул поглубже и вдруг успокоился: его ждет разговор со старшим по званию. И не более.
Помещение было темным, единственная люстра над столом едва рассеивала кромешный мрак, и чувствовалось, что потерянные в темноте стены образовывают поистине огромный кабинет. Громко стучали невидимые часы, слегка торопилось сердце, — и больше ни один звук не тревожил глубокую тишину кабинета, даже шаги утопали в мягком ковре. Человек за столом поднял на него глаза, и в свете люстры блеснули очки. Спокойствие послушно разлетелось осколками.
— Сын.
Позвоночник слегка поднывал, надрываясь в попытке держать спину ровнее ровного.
— Здравствуйте, господин главнокомандующий.
— Без официоза, Синдзи.
Он почувствовал, как взмок лоб. «Без официоза? Аматерасу…» Он знал, что это не означает никаких вольностей, но все равно был шокирован.
— Синдзи. Тебе предстоит выполнить сложное задание. Ты справишься?
— Я сделаю все, чтобы оправдать доверие.
«Сухо, как сухо, я не могу… По-другому…»
— Хорошо. Ты получишь этот приказ в ходе операции от моего человека. От твоего личного сопровождающего. Он пойдет с тобой.
Из темноты слева от стола вышел молодой парень в форме и сейчас же согнулся в поклоне:
— Большая честь для меня, Икари Синдзи. Меня зовут Каору Нагиса.
Новый сопровождающий поднял глаза, и Синдзи оторопел: перед ним стояло его видение месячной давности — человек, сидевший на статуе в оплавленном районе Сан-Франциско.
Глава 12
— Какая она была?
— Что?
— Я спросил, какая она была?
Синдзи положил пистолет и обернулся, хотя и так было ясно, что вопрос мог задать только Каору. В полумраке тира, где подсвечивались только мишени и огневой рубеж, было пусто и темно, как… «Как в ночном тире». Отдельные лампы выхватывали островки света, упорно не желавшие ползти дальше во тьму. Нагиса валялся на скамье, забросив руки за голову и слепо пялясь в невидимый потолок.
— Ты притаскиваешь меня в тир посреди ночи. Якобы захотел пострелять, пока тут никого нет, — с сомнением сказал Синдзи, снова беря в руки оружие. — Я-то думал, тут не было скрытого смысла…
— Смысл. С чего ты взял, что он есть? Хоть скрытый, хоть явный?
Икари вновь обернулся. День отрывочного общения с новым соглядатаем укрепил его во мнении, что отец воистину очень необычный человек. И только у такого, как Гендо Икари, может быть подобное доверенное лицо.
— Нагиса…
— Да, Синдзи-кун?
— Я не очень хочу общаться на эту тему.
Каору плавно перетек в сидячее положение и из полумрака на Синдзи уставились два алых глаза:
— А вот в твоих словах, мой дорогой Синдзи-кун, очень много скрытых смыслов. Тебе перечислить возможные?
Синдзи прислушался к себе: нет, ему — слегка сонному и уставшему — очень не хотелось, чтобы явно неадекватный беловолосый полудурок мотал ему нервы, копаясь в воспоминаниях об Аянами.