— … А волосы она красила в голубой, — закончил за него Нагиса, — потому что никакой другой цвет не скрывал разрушенный реактивами пигмент.
Артиллерия зашлась в гулком кашле, четкий ритм рассыпался, и к нему присоединился высокий рев реактивных снарядов. Синдзи потряс головой:
— Ты… Тоже прошел это?
— Синдзи-кун, я же сказал тебе, что я — не человек. Мое сходство с Аянами случайно, но весьма символично.
— Символично?
— Да, и ее и моя судьба связаны с тобой.
Синдзи вздрогнул. Каору стоял тут, рядом, а связь с судьбой Рей жалким обрывком полоскалась в бездне. Он опустил голову: вдруг стало очень больно и холодно.
— Нагиса… Чего ты добиваешься, напоминая о ней? Ты понимаешь, что мне… больно?
Каору немного помолчал, а потом очень четко выговорил, буквально по слогам:
— Хоть ее и нет, она твоя самая большая слабость, Синдзи-кун. Возможно, единственная.
Охваченный всплеском животной ярости, Икари взял Нагису за грудки и прошипел прямо в его респираторную маску:
— Так вылечи меня, сука, раз такой умный!
Из-за плеча Каору Синдзи было видно, как к ним спешит «топтун». Еще раз рявкнула сирена, оповещая об общей тревоге, а Нагиса спокойно освободился из захвата и просто сказал:
— Я попробую.
Синдзи вновь рванулся вперед, занося кулак, но между ними уже вклинился Сакурава. Икари чувствовал, как его выворачивает наизнанку: дурацкая игра недоумка оборачивалась изощренной пыткой, и Синдзи чувствовал, как слабеет, опадает его ярость. «Еще пара таких разговоров, и я сяду плакать при упоминании о ней». Канонада грохотала все более грозно, но ему было безразлично: присыпанная пеплом рана медленно, но непрестанно кровоточила. Он вдруг понял, что продолжал жить, мог улыбаться, шутить, но кровь вытекала быстрее, чем организм образовывал новую. И малодушная мысль умолять отца убрать психованного Нагису быстро испарилась: беловолосый только ткнул пальцем в саднящую проблему, всего лишь ковырнул бинты.
«…ты вроде как есть», — вспомнил Синдзи.
Сакурава что-то орал, перекрикивая залпы, Каору не спеша уходил, поигрывая пакетом, а Синдзи было все равно — по-настоящему все равно.
— Что происходит?
Холодный голос Акаги выдернул его из апатии: Синдзи на секунду показалось, что он внутри ЕВЫ, и слышит доктора в телефонах. Икари потряс головой, показывая, что все в порядке, хотя на его плечах по-прежнему лежали тяжелые лапы разведчика.
— Лейтенант, что происходит? — спросила она Сакураву, повышая голос. Ближние батареи замолчали, но зато южный укрепрайон разошелся не на шутку.
— Словесный конфликт с доверенным лицом господина главнокомандующего, — крикнул тот, убирая руки.
— Икари, за мной, — распорядилась Акаги.
Синдзи кивнул: да какая разница. Очнулся он уже в бункере под ангаром и поначалу даже не понял, где находится. Вокруг сияли выгнутые лупами кинескопы телеметрии, весело танцующие осциллограммы, стрелки радаров, — словом, шипела и посвистывала насыщенная жизнь оснащенного электроникой штаба. Десяток техников поддерживал эту жизнь — люди крутили верньеры, бормотали в микрофоны, списывали с кинескопов показания, принимали ленты самописцев, черкали на них пометки.
— Смотри сюда, — резко приказала Акаги, и Синдзи отвлекся от гипнотической картинки слаженной работы.
На один из экранов выводилась явно медицинская информация.
— Цеппелин сейчас в бою.
Он непонимающе посмотрел на женщину, но та лишь отмахнулась, щелкая ручкой настройки яркости:
— Да, райховцы решили проверить, как отработает против мутантов пилот без синхронизации.
— Они что, поставили на «Истре…»
— Да. Замолчи и слушай. И смотри.
В эфире звучала размеренная немецкая речь, один из голосов принадлежал Аске. Девушка, судя по интонации, буднично отчитывалась о текущих действиях.
— Смотри. Это ее пульс. Это — давление.
Икари взглянул на графики. Для удобства наблюдения прямо по экрану отчертили чернилами ровные линии, помеченные именем «Сорью». Колебания давления и сердцебиения пока даже близко не подходили к этим разделителям.
— Она в гуще боя, — сказала Акаги и развернула Синдзи к себе. — Что вокруг — можешь представить. Она впервые использует новое управление не на симуляторе. И при этом все ее показатели в норме.
— Я не понимаю… — растерянно начал Синдзи.
— Вчера на тестах при тебе три раза упомянули Рей Аянами. Умышленно. И всякий раз твои показатели шли вразнос.
Акаги говорила четко и спокойно, но в зеленых глазах доктора зажегся опасный огонек. Синдзи заворожено смотрел на нее и понимал, что сейчас прозвучит приговор.