– Да уж, их было более чем достаточно, – согласился Улаф. – Ходили слухи, что земохский стирик может дать эленийцу все, что он пожелает, – если, конечно, элениец не слишком дорожит своей душой.
– Воистину щедры были льстивые посулы оных стириков, – согласилась Ксанетия, – однако Оттовы посланцы были людьми ограниченными.
– Весьма ограниченными, – согласился Вэнион.
– Заласта же действовал более тонко и куда как терпеливо. Отыскал он себе подходящего ученика в молодом духовнике королевского дома Элении, священнике по имени Энниас.
– Энниас?! – воскликнула Элана. – Я и не знала, что он когда-то был королевским духовником.
– Это было еще до твоего рождения, – пояснил Спархок.
– Теперь понятно, почему он имел такое большое влияние на отца. Так значит, анара, за всем этим стоял Заласта?
Ксанетия кивнула.
– Не так-то легко совратить молодого священника, – возразил Бевьер. – Они обычно ревностные идеалисты.
– И Энниас не был исключением, – отозвалась Ксанетия. – Отличался он честолюбием, однако в молодые свои годы был твердо предан идеалам Церкви. Идеализм его был немалой помехой планам Заласты, однако нашел он средство обойти его. – Ксанетия замялась, слегка покраснев. – Ни в коей мере не желала бы я оскорбить тебя, королева Элении, однако сестра твоего отца всегда была распутна и похотлива…
– Меня это нисколько не оскорбит, анара, – ответила Элана. – Об аппетитах Ариссы в Симмуре ходили легенды, и потом, я никогда не испытывала к ней особой любви.
– Это было связано с планами Заласты? – спросила Мелидира.
– Истинно так, баронесса, – ответила Ксанетия. – Принцесса Арисса и была тем средством, коим Заласта привлек Энниаса на свою сторону. Хорошо вышколенный развратным Огераджином, предложил Заласта похотливой принцессе… – Ксанетия запнулась, заливаясь румянцем.
– Можешь не вдаваться в подробности, Ксанетия, – сказала Элана. – Все мы знали Ариссу – она была способна на что угодно.
– Воистину оказалась она способной ученицей, – согласилась Ксанетия. – Заласта полагал, что Энниас будет ему полезен как советник твоего отца, королева. Посему внушил он распутной твоей тетке, что ни одно деяние не будет столь греховно, как совращение молодого священника, и мысль сия, целиком овладевшая Ариссой, вскоре принесла свои плоды. На двенадцатом году своей жизни похитила Арисса сомнительную добродетель духовника твоего отца.
– В двенадцать лет?! – изумленно пробормотала Мелидира. – Скороспелая девочка, ничего не скажешь.
– Энниас терзался муками раскаяния, – продолжала Ксанетия.
– Энниас? – фыркнула Элана. – Да он даже не знал, что означает это слово.
– Ты заблуждаешься, моя королева, – возразил Вэнион. – Я знавал Энниаса в молодости. Он был целиком и полностью предан идеалам Церкви. Перемены в нем произошли гораздо позже. Мы с отцом Спархока всегда гадали, что же это с ним стряслось.
– Арисса, что же еще, – сухо сказала Элана, поджав губы. – Итак, Заласта добился влияния на Энниаса с помощью моей тетки?
Ксанетия кивнула.
– Молодой священник после долгих молитв и размышлений решился отречься от своих клятв и сочетаться браком с распутной принцессой.
– Брак, заключенный на небесах, – сардонически заметил Улаф.
– Ариссе, однако, подобный союз был ни к чему, ибо столь ненасытна была ее натура, что очень скоро постыл ей облеченный духовным саном любовник, и колко насмехалась она над ним по причине иссякающих его сил. Однако же, по предложению Заласты, привела она своего истощенного сообщника в некий дом в Симмуре, и там Заласта намекнул ему, что может возродить гаснущие силы Энниаса посредством стирикских чар. Так обрел он власть над душой будущего первосвященника Симмура.
– Мы знали, что Энниасу помогал один из стириков Отта, – сказал Спархок. – Правда, мы понятия не имели, что это был именно Заласта. Похоже, он ухитрился приложить руку буквально ко всему.
– Он весьма умен, Анакха. Ревностно обучал он старательных своих учеников распутству, коему сам обучился от Огераджина из Верела. Королевский духовник был весьма важен для его замыслов, однако прежде следовало развратить его так, чтобы не осталось у него надежды на исправление.
– И это ему удалось сверх всякой меры, – мрачно заметила Элана.
– Шаг за шагом Арисса, наставляемая Заластой, вела молодого священника все ниже и ниже, покуда не лишился он всякого подобия добродетели, и именно тогда стирик заговорил о величайшем падении – дабы похотливая принцесса с помощью ныне равного ей любовника соблазнила твоего отца, королева, своего брата, и, когда он целиком и полностью будет в ее власти, склонить его к кровосмесительному браку. Хорошо знал Заласта, что отец Анакхи будет до конца противостоять сему поруганию законов естества, и надеялся тем рассорить безвозвратно дом Спархоков и королевский дом Элении. Не принял он, однако, во внимание ни железной воли Спархоков, ни слабости короля Алдреаса. Спархок-старший принудил твоего отца заключить брак с иной женщиной, однако же цель Заласты была достигнута. В отношениях между двумя домами возник разрыв.
– Но мы уладили это, правда, Спархок? – Элана тепло улыбнулась мужу.
– Неоднократно, – ответил он.
– Что же мне делать? – простонала Сефрения, ломая руки.
– Прежде всего, прекратить вот это, – Келтэн ласково развел ее руки. – Я совсем недавно обнаружил, что у тебя очень острые коготки, и не хочу, чтобы ты содрала себе кожу.
Сефрения виновато взглянула на его лицо, украшенное свежими царапинами.
– Я тебя исцарапала, дорогой.
– Чепуха. Я привык проливать кровь.
– Я так дурно обошлась с Вэнионом, – скорбно проговорила она. – Он мне этого никогда не простит, а я так люблю его.
– Ну так скажи ему об этом. Знаешь, это все, что тебе нужно сделать. Просто скажи ему, что ты его любишь, извинись перед ним, и все будет как прежде.