– Я почти что восхищаюсь ими, – признался Кааладор. – Впервые в жизни слышу о таком сложном и хорошо организованном мошенничестве.
– Однако все это рухнуло, когда Ксанетия проникла в мысли Заласты, – сказал Келтэн. – Едва мы узнали, что он предатель, все их замыслы начали разваливаться на куски. – Он задумался. – Как ввязался в это дело Крегер?
– Граф Геррих предложил его Скарпе, – ответила Ксанетия. – Крегер в прежние времена бывал ему немало полезен.
– О да, – сказал Улаф, – мы своими глазами видели, как он был полезен Герриху под стенами замка барона Олстрома в Ламорканде. Призрак Мартэла все еще преследует нас, верно, Спархок?
– Как много, анара, знали обо всем этом министр внутренних дел и другие изменники? – спросил Сарабиан.
– Почти ничего, ваше величество. Полагали они, что это лишь часть непрекращающейся борьбы между министром иностранных дел Оскайном и Колатой. Колата посулил им немалую выгоду, оттого-то они и пошли за ним.
– Стало быть, обычные дворцовые интриги, – задумчиво проговорил Сарабиан. – Мне следует помнить об этом, когда я буду их судить. Они не изменники, а всего лишь продажные болваны.
– Все, кроме Колаты, ваше величество, – уточнил Итайн. – Его роль в этом деле вряд ли ограничивается обычными дворцовыми интригами.
– Колата был обманут, Итайн из Материона, – покачала головой Ксанетия. – Истинным человеком Заласты при дворе был Теовин. Это ему известный вам Крегер доставлял приказы Заласты, Колате же Теовин говорил ровно столько, сколько тому полагалось знать.
– Это приводит нас к неудавшемуся мятежу, – напомнила Элана. – Крегер сказал Спархоку, что этот мятеж будто бы и не должен был удаться, что его целью было вызнать наши сильные и слабые стороны. Это правда?
– Отчасти, ваше величество, – ответила Ксанетия. – Главным же образом Заласта усомнился в словах Анакхи, что, дескать, бросил он Беллиом в море. Стремился он, поднимая мятеж на улицах Материона и подвергая опасности всех, кто дорог Анакхе, вынудить его открыть, при нем ли на самом деле камень.
– И мы, стало быть, после мятежа сыграли ему на руку, – заключил Халэд.
– Не думаю, – возразил Спархок. – Если бы Беллиом так и остался на дне моря, мы никогда не узнали бы, что у него есть воля и сознание. Этого не знал о нем никто – кроме, может быть, Афраэли. Азеш, похоже, не знал, и не знает Киргон. Сомневаюсь, чтобы они так гонялись за Беллиомом, если б знали, что он способен сопротивляться их приказам – вплоть до того, чтобы при необходимости уничтожить весь этот мир.
– Ну, хорошо, – сказал Халэд, – теперь мы знаем, что привело нас к нынешнему положению дел. Что будет дальше?
– Сие уже в будущем, Халэд из Дэмоса, – ответила Ксанетия, – будущее же сокрыто ото всех. Знай, однако, что враги наши в смятении. Место советника при имперском правительстве, занимаемое Заластой, было сердцевиной всех их замыслов.
– Как скоро Заласта может оправиться, Сефрения? – спросила Элана. – Ты знаешь его лучше, чем все мы. Может он сразу нанести ответный удар?
– Возможно, – ответила Сефрения, – однако что бы он ни сделал, действовать он будет впопыхах и непродуманно. Заласта – стирик, а мы, стирики, очень плохо умеем справляться с неожиданностями. Он еще долго будет метаться бесцельно – разрушая горы и поджигая озера – прежде чем возьмет себя в руки.
– Значит, нам надо поскорее ударить снова, – сказал Бевьер. – Нельзя давать ему время оправиться.
– Вот что я подумал, – сказал Сарабиан. – После того, как мы добрались до секретных архивов министерства внутренних дел, мы решили взять под стражу лишь верхушку заговорщиков – главным образом, полицейских чиновников и судей в разных городах. Мы не стали возиться с мелкой сошкой, осведомителями и тому подобной швалью – в основном потому, что у нас не хватило бы на всех тюрем. Думаю, что министерство внутренних дел было основной силой этого заговора, и теперь Заласта и его приятели вынуждены опираться на жалкие ошметки, которые мы не стали подбирать. Если я отправлю атанов арестовать всех подчистую, это ведь еще сильнее выбьет Заласту из равновесия?
– Пускай он вначале немного придет в себя, Сарабиан, – сказала Сефрения. – Сейчас он так взбешен, что, пожалуй, и не заметит новых потерь.
– А Норкан все еще на Тэге? – спросил вдруг Вэнион.
– Нет, – ответила Элана. – Мне надоели его поддельные письма, и мы отправили его назад в Атан.
– Отлично. Думаю, нам нужно как можно скорее сообщить ему о предательстве Заласты. Необходимо, чтобы Бетуана знала об этом.
– Я позабочусь об этом, Вэнион-магистр, – пообещал Энгесса.
– Спасибо, Энгесса-атан. Если сцена, которую Заласта устроил в тронном зале, хоть немного отражает его душевное состояние – сейчас он совершенно невменяем.
– Взбешен до безумия, – согласилась Сефрения. Впервые после разрыва с Вэнионом она впрямую заговорила с ним, и это дало Спархоку некоторую надежду.
– Значит, он почти должен сделать хоть что-то? – спросил у нее Вэнион. – В его нынешнем состоянии бездействие для него – сущая мука.
Она кивнула.
– Так или иначе, он ответит на этот удар, и поскольку он вовсе не был готов к тому, что произошло, то и ответный его ход будет непродуманным.
– А стало быть, несовершенным?
– Вероятно.
– И скорее всего, с использованием главных сил, – прибавил Спархок. – Когда человек впадает в бешенство, он принимается крушить все подряд.
– Предостереги об этом Норкана и Бетуану, Энгесса-атан, – сказал Сарабиан.
– Будет исполнено, Сарабиан-император. Вэнион принялся расхаживать по комнате.
– Заласта пока еще возглавляет заговор, – сказал он, – во всяком случае, до тех пор, пока не устроит такую глупость, что Киргон решит сместить его. Почему бы нам не позволить ему перебеситься, а уже потом арестовать всех мелких заговорщиков? Попугаем немножко наших противников. Если они увидят, как мы методично уничтожаем все, что они с таким тщанием готовили, и сажаем под замок всех их пособников, они поневоле задумаются о том, что и сами смертны. Тогда, я думаю, Киргон сам вступит в дело, и Спархоку останется только спустить на него Беллиом.