– Хочешь сделать это сам?
– Нет. У меня бы и духу не хватило стрелять с такого расстояния.
– Тогда почему бы тебе не заткнуться и не предоставить все мне?
– Для своих молодых лет, Халэд, ты чересчур ворчлив. Такая привычка обычно приходит с возрастом.
– Меня преждевременно состарило общение с рыцарями.
– Как действует этот твой новый прицел?
– Ты знаешь, что такое траектория?
– Приблизительно.
Халэд устало покачал головой.
– Тогда и не спрашивай, Спархок. Мои расчеты точны. Прими это на веру, и все.
– Ты и вправду рассчитал все это на бумаге?
– Она дешевле, чем бушель новых арбалетных болтов.
– Сдается мне, что ты больше занимаешься расчетами и пригонкой своих прицелов, чем стреляешь.
– Верно, – согласился Халэд, – но, если сделать все как надо, стрелять приходится лишь единожды.
– Зачем мы тогда пришли так рано?
– Чтобы дать моим глазам привыкнуть к свету. Когда мне нужно будет стрелять, освещение будет непривычное – лунный свет, костры, да еще и первые отблески зари. Такой свет изменчив, и я должен следить за тем, как он меняется, чтобы глаза не потеряли своей остроты. Кроме того, мне нужно отыскать Инсетеса и не упускать его из виду. Какой будет прок, если я убью его двоюродного брата?
– Я вижу, ты обо всем подумал.
– Кто-то же должен это делать.
Они ждали. В бледном свете луны песок берега, еще недавно бывшего морским дном, казался ослепительно белым, как снег, и ночной воздух дышал жгучим холодом.
– Опусти голову, Спархок, или задержи дыхание.
– Что?
– У тебя изо рта идет пар. Если кто-нибудь посмотрит сюда, он поймет, что здесь кто-то есть.
– Халэд, до них двести пятьдесят шагов.
– Зачем рисковать без нужды? – Халэд напряженно всматривался в похожие на муравьев фигурки рабочих, обтесывавших бревна.
– А что, императрица Элисун все еще преследует Берита? – спросил он немного погодя.
– Похоже, она оставила его в покое. Впрочем, думается мне, несколько раз она его поймала.
– Это хорошо. Берит, когда он был помоложе, был чертовски неуклюж. Ты знаешь, что он влюблен в твою жену?
– Да. Мы с ним как-то говорили об этом.
– И тебя это не беспокоит?
– Нисколько. Это просто безрассудная влюбленность, свойственная всем юнцам. Он не собирается ничего предпринимать по этому поводу.
– Мне нравится Берит. Из него выйдет хороший рыцарь – когда я вытрясу из него остатки дворянского воспитания. От титулов люди глупеют. – Он помолчал и заметил:
– На востоке небо светлеет.
Спархок взглянул на покрытую льдом гладь Тамульского моря.
– И правда, – согласился он.
Халэд развязал кожаный мешок, который прихватил с собой, и вынул кусок колбасы.
– Перекусим, мой лорд? – предложил он, вынимая кинжал.
– Почему бы и нет?
Слабые отблески света на востоке растворились во тьме – то, что называлось «ложная заря». Спархок так и не сумел получить удовлетворительного объяснения этому явлению, которое наблюдал много раз в годы изгнания в Рендоре.
– Нам придется ждать еще час, – сказал он своему оруженосцу.
Халэд что-то проворчал, привалился спиной к бревну и закрыл глаза.
– Я думал, ты должен наблюдать, – заметил Спархок. – Как ты сможешь наблюдать, если собираешься вздремнуть?
– Я не сплю, Спархок. Я хочу, чтобы отдохнули глаза. И потом, раз уж ты увязался за мной, понаблюдай сам.
Вскоре небо на востоке тронули отблески зари, на сей раз настоящей, и Спархок тронул Халэда за плечо.
– Проснись, – сказал он. Халэд мгновенно открыл глаза.
– Я и не спал.
– Что же ты тогда храпел?
– Я не храпел. Я просто откашливался.
– Целых полчаса?
Халэд слегка приподнялся и выглянул из-за бревна.
– Подождем, пока их не осветит солнце, – решил он. – Бронзовый нагрудник Инсетеса под солнцем засверкает, а чем ярче цель, тем легче в нее попасть.
– Тебе стрелять.
Халэд поглядел на трудившихся эдомцев.
– Я вот о чем подумал, Спархок. Они построили множество плотов. С какой стати им пропадать впустую?
– Что ты имеешь в виду?
– Даже если Беллиом растопит лед, капитану Сорджи понадобится несколько дней, чтобы переправить всех нас на ту сторону. Почему бы не использовать эти плоты? Сорджи высадит большой отряд на берегу в нескольких милях от пирса, который, судя по всему, строят на той стороне, а остальные обогнут риф на плотах, и мы обрушимся на строителей с двух сторон.
– Мне казалось, что тебе не нравятся эти плоты.
– Я смогу их исправить, Спархок. Нужно только взять два плота, укрепить один поверх другого – и у нас будет один надежный плот. Киргон мог привести на Северный мыс не только троллей. Зачем нам оставлять эти плоты в его распоряжении?
– Пожалуй, ты прав. Нужно будет поговорить об этом с Вэнионом. – Спархок поглядел на небо на востоке. – Солнце всходит.
Халэд перекатился и положил арбалет на бревно. Он тщательно проверил рамку прицела и приложил ложе арбалета к плечу.
Инсетес стоял на пне, залитый светом наполовину взошедшего солнца. Размахивая руками, он выкрикивал что-то непонятное, обращаясь к изможденным рабочим.
– Мы готовы? – спросил Халэд, прижимаясь щекой к ложу и щурясь сквозь прицел.
– Я готов, но стрелять-то тебе.
– Помолчи. Я должен сосредоточиться. – Халэд глубоко вдохнул, выдохнул часть воздуха и вовсе перестал дышать.
Инсетес, сверкая золотом в свете новорожденного солнца, все так же размахивал руками и кричал. Издалека доисторический титан казался маленьким, почти игрушечным.
Халэд медленно, целеустремленно повернул рычажок спуска.
Арбалет отозвался глухим ударом, тетива толщиной с веревку пропела басовитую песню. Спархок следил за летящим по дуге болтом.
– Готов, – удовлетворенно сказал Халэд.
– Болт еще не долетел, – возразил Спархок.
– Долетит. Инсетес мертв. Болт попадет ему прямо в сердце. Давай сигнал к атаке.