– Хорошо сказано, – пробормотал Улаф.
Позднее, когда Спархок и Улаф отнесли Келтэна наверх и уложили в постель, все собрались в общем зале поужинать. Спархок обменялся несколькими словами с трактирщиком, и ужин Сефрении отнесли в ее спальню.
– Где Телэн? – спросил Бевьер озираясь.
– Сказал, что пойдет подышать свежим воздухом, – ответил Берит.
– В такую бурю?
– По-моему, ему просто на месте не сидится.
– Или не терпится что-нибудь украсть, – добавил Улаф.
Входная дверь с грохотом распахнулась настежь, и порыв ветра внес в общий зал Телэна. Под плащом на нем были камзол и обтягивающие штаны, у пояса прицеплена шпага, которую он носил привычно и ловко. Он привалился спиной к двери, изо всех сил стараясь захлопнуть ее. Мальчик промок до нитки, по лицу текла струями вода, и тем не менее он широко ухмылялся.
– Я только что раскрыл тайну, – со смехом сообщил он, подойдя к друзьям.
– Вот как? – заинтересовался Улаф.
– Сколько, по-вашему, господа, стоит настоящее имя Ребала?
– Как ты узнал его? – требовательно спросил Берит.
– Чистое везение, и более ничего. Я вышел осмотреться. Ветер прокатил меня по узкой улочке и прижал к дверям лавки в конце тупика. Я решил зайти отдышаться, и первое, что я увидел там, было знакомое лицо. Наш загадочный Ребал на самом деле – почтенный торговец из Джорсана. Он сам мне это сказал. В фартуке у него вид не такой впечатляющий.
– Торговец? – недоверчиво переспросил Бевьер.
– Вот именно, сэр рыцарь, причем один из столпов местного общества, судя по его же словам. Он даже входит в городской совет.
– Так тебе удалось узнать его имя? – спросил Вэнион.
– Конечно, мой лорд. Он сам представился, как только ветер внес меня в лавку. Его зовут Амадор. Я даже купил у него кое-что, чтобы заставить его разговориться.
– Чем же он торгует? – спросил Берит.
Телэн запустил руку под рубашку и извлек оттуда полоску ярко-розовой ткани, промокшую и изрядно помятую.
– Правда, прелесть? – спросил он. – Пожалуй, я высушу ее и подарю Флейте.
– Ты шутишь! – расхохотался Вэнион. – Он продает вот это?
– Штоб у меня язык отсох, ежели я вру, вашш-магистерство, – ответил мальчик, подражая говору Кааладора. – Человек, от которого здесь, в Эдоме, бросает в дрожь всех тамульцев, – торговец лентами. Нет, вы только представьте!..
И он сложился пополам в кресле, задыхаясь от хохота.
– И как же это действует? – спрашивал Спархок на следующий день, повернув кольцо и разглядывая его основание.
– Это оправа одного из тех колец, которые люди носят, когда хотят отравить чью-то еду или питье, – пояснил Халэд. – Я попросил ювелира снять оправу с прежнего кольца и установить на наше так, чтобы крышечка оказалась как раз над камнем. С одной стороны оправы крохотная петелька, с другой – задвижка. Нужно только коснуться задвижки вот здесь. – Он указал на крошечный штырек, полускрытый массивной оправой. – Петелька снабжена пружиной, так что вот эта золотая крышка отскакивает мгновенно. – Халэд коснулся штырька, и полусфера, прикрывавшая рубин, со щелчком откинулась, открывая камень. – Ты уверен, что кольцо подействует, если ты коснешься Беллиома только ободком? С этой крышечкой чего-то коснуться самим рубином будет затруднительно.
– Достаточно будет и ободка, – заверил его Спархок. – Очень умно придумано, Халэд.
– Спасибо. Прежде чем мы установили оправу на твоем кольце, я заставил ювелира удалить из нее весь яд.
– Так прежнее кольцо было в применении?
– И еще как! Один из наследников эдомской дворянки, которой оно прежде принадлежало, после ее смерти продал кольцо этому ювелиру. Думаю, у нее было множество врагов. Вернее сказать, вначале. – Халэд хихикнул. – Ювелир во мне весьма разочаровался. Он изо всех сил старался хоть ненадолго остаться наедине с твоим кольцом. Этот рубин стоит целое состояние. Я не думаю, чтобы Беллиом подчинился осколку красного стекла, так что я не сводил глаз с прохвоста. Ты бы лучше проверил, как кольцо открывает шкатулку, – просто так, на всякий случай. Если ничего не выйдет, я вернусь в мастерскую и начну отрезать ювелиру пальцы. Думаю, что на втором или третьем он вспомнит, где припрятал камень. Трудно делать тонкую работу, когда на руке недостает пальцев. Я с самого начала сказал ему, что именно так и сделаю, так что, пожалуй, мы можем рассчитывать на его честность.
– Ты безжалостный человек.
– Я просто хотел избежать недоразумений. После того как мы убедимся, что кольцо открывает шкатулку, отнеси его к Флейте и выясни, чувствует ли она рубин под этой крышкой. Если да, я отнесу кольцо к ювелиру, чтобы нарастить золота на крышку. Мы можем делать это, пока не добьемся нужного результата.
– Ты весьма практичен, Халэд.
– Хоть кому-то в этой компании нужно быть практичным.
– Что ты сделал с флорином Келтэна?
– Заплатил им ювелиру. Флорин покрыл часть платы. Остальное ты мне будешь должен.
– Прежде чем мы доберемся домой, я окажусь по уши в долгах.
– Это не страшно, Спархок, – ухмыльнулся Халэд, – мы все знаем, что ты вполне способен их оплатить.
– С меня довольно! – со злостью объявил Спархок после того, как наскоро выглянул из-за входной двери наружу. Прошло уже два дня, и все только что спустились в общий зал позавтракать. – Готовьтесь к отъезду.
– Спархок, – сказала Флейта, – я не смогу вернуть корабль в такую бурю. – Вид у девочки все еще был утомленный, но она быстро приходила в себя.
– Значит, мы отправимся сушей. Мы сидим здесь, точно утки в канаве, ожидая, когда наш приятель соберется с силами. Мы должны ехать.
– Спархок, сухопутное путешествие до Материона займет у нас несколько месяцев, – возразил Халэд, – а Флейта пока еще слишком слаба, чтобы ускорять наше продвижение.
– Я не так уж и слаба, Халэд, – запротестовала Флейта. – Я немножко устала, вот и все.
– Тебе непременно нужно делать это самой? – спросил у нее Спархок.
– Я что-то не поняла тебя.
– Если бы здесь оказался кто-нибудь из твоих родственников, он бы смог помочь тебе? – Она нахмурилась. – Скажем, ты принимала бы решения, а он помогал бы тебе физической силой.
– Замечательная идея, Спархок, – сказала Сефрения, – но поблизости нет родственников Афраэли.