Однако один всадник на дороге остался. Закутанный в черный плащ, Ребал оказался вдруг одиноким и беззащитным, когда древние солдаты, прикрывавшие его, бесследно растаяли в воздухе.
Келтэн погнал коня к нему, вскинув окровавленный меч, и в его голубых заледеневших глазах была сама смерть.
Ребал завизжал от ужаса, развернул коня и помчался в гущу бури, отчаянно нахлестывая скакуна.
– Келтэн! – проревел Вэнион, когда рыцарь пришпорил коня, чтобы погнаться за беглецом. – Стой!
– Но…
– Стой где стоишь!
Все еще одержимый своей безрассудной яростью, Келтэн начал было возражать.
– Это приказ, сэр рыцарь! Убери свой меч!
– Слушаюсь, мой лорд, – мрачно ответил Келтэн, сунув окровавленный меч в ножны.
– Вынь немедля! – рявкнул Вэнион. – Вытри клинок, прежде чем совать его в ножны!
– Извини, лорд Вэнион, я забыл.
– Забыл?! Что значит – «забыл»? Ты что – необученный щенок? Очисти свой меч, сэр рыцарь! Я хочу, чтобы он заблестел, прежде чем ты уберешь его в ножны.
– Хорошо, мой лорд, – пробормотал Келтэн.
– Что ты сказал?
– Хорошо, мой лорд! – во все горло проорал Келтэн.
– Так-то лучше.
– Спасибо, Вэнион, – пробормотал Спархок.
– А с тобой, Спархок, я разберусь позже! – огрызнулся Вэнион. – Заставлять его следить за своим снаряжением – это твоя обязанность. Ты командир, а не пастух! – Магистр огляделся. – Ладно, – продолжал он жестко, – построились и едем назад. Попроворней, господа, попроворней! Мы солдаты Господа. Давайте хотя бы попытаемся сделать вид, будто знаем, что делаем!
Деревья более или менее укрыли всадников от ураганного ветра. Вэнион повел рыцарей через сосновый лесок – туда, где укрылись Халэд, Сефрения и «дети».
– Никто не ранен? – тотчас спросила Сефрения.
– Во всяком случае, видимых ран у нас нет, матушка, – ответил Спархок.
Она вопросительно взглянула на него.
– Лорд Вэнион был в голосе, – ухмыльнулся Улаф. – Он был слегка недоволен кое-кем из нас и сообщил нам об этом – весьма недвусмысленно.
– Довольно, сэр рыцарь, – сказал Вэнион.
– Слушаюсь, мой лорд.
– Вы смогли узнать, кто воскресил этих солдат? – спросил Халэд у Спархока.
– Нет. Там был Ребал, но больше мы никого не видели.
– Как прошел бой?
– Жаль, что ты не видел его, Халэд! – восторженно отозвался Берит. – Сэр Келтэн был просто неподражаем!
Келтэн метнул в него ненавидящий взгляд.
Сефрения проницательно взглянула на обоих.
– Поговорим об этом после того, как избавимся от бури, – сказала она.
– Спархок, ты готов?
– Сейчас, – ответил он. Сунув руку под рубаху, он достал шкатулку и велел ей открыться. Затем он надел на палец кольцо Эланы и вынул Беллиом.
– Начнем, – сказала Сефрения. Она подняла Флейту, и Спархок взял девочку на руки.
– Что нам нужно сделать? – спросил он.
– Вначале я буду говорить через тебя, – ответила она. – Ты ничего не поймешь, потому что язык тебе незнаком.
– Неизвестный стирикский диалект?
– Нет, Спархок, не стирикский. Этот язык намного старше. Расслабься. Я проведу тебя через это. Дай мне шкатулку. Когда Беллиом перемещается из одного места в другое, весь мир вздрагивает. Не думаю, чтобы наш приятель мог тотчас же определить, где окажется Беллиом, поэтому если ты немедленно положишь в шкатулку камень и кольцо Эланы – и закроешь собственное кольцо, он так и не узнает, куда мы девались. Теперь возьми Беллиом обеими руками и скажи ему, кто ты такой.
– Он это и так знает.
– Так напомни ему это, Спархок, и говори на языке троллей. Будем соблюдать формальности. – Она поудобнее устроилась в надежном кругу его покрытых кольчугой рук.
Спархок поднял Беллиом, проверив, чтобы ободки обоих колец плотно касались камня.
– Голубая Роза, – сказал он на языке троллей, – я – Спархок Эленийский. Ты знаешь меня?
Лазурное сияние, омывавшее его руки, затвердело, словно свежевыплавленная сталь. Отношения Спархока и Беллиома отличались двойственностью, и у камня-цветка не было причин любить его.
– Скажи ему, кто ты на самом деле, Спархок, – предложила Флейта. – Добейся, чтобы он признал тебя.
– Голубая Роза, – вновь заговорил Спархок на жутком наречии троллей, – я – Анакха, и у меня кольца. Ты знаешь меня?
Когда он произнес роковое имя, Беллиом слегка вздрогнул, и стальной отлив исчез из его лепестков.
– Недурное начало, – пробормотал Спархок. – Что теперь?
– Теперь моя очередь, – ответила она. – Расслабься, Спархок. Впусти меня в свой разум.
Это было странное ощущение. Казалось, собственная воля Спархока перестала существовать, когда Богиня-Дитя бережно, даже любовно взяла его разум в свои маленькие ладони. Голос, исходивший из его уст, звучал до странности мягко, а слова языка, слетавшие с губ, чудились неуловимо знакомыми, скользили где-то на грани понимания.
Затем мир вокруг него на миг заколебался и поблек, пронизанный неким сумеречным и одновременно ярким сиянием. Потом все это исчезло, и в глаза ему ударил яркий свет солнца. Дождь прекратился, и ураганный ветер сменился неясным, почти неощутимым ветерком.
– Поразительно! – воскликнула Афраэль. – Мне такое и в голову не приходило! Спрячь Беллиом, Спархок. Быстро.
Спархок положил в шкатулку камень и кольцо Эланы и защелкнул крышку на собственном кольце. Затем он оглянулся на юг и увидел над самым горизонтом черную полоску туч. На севере, у подножия холма, пристроился довольно большой город – приятный с виду, с крышами из красной черепицы, которые весело сияли под осенним солнышком.
– Это Корван? – недоверчиво спросил он.
– Ну разумеется! – Флейта легкомысленно тряхнула головой. – Ты же именно сюда хотел попасть, верно?
– Неплохая скорость, – слабым голосом заметил Улаф.
Сефрения вдруг рассмеялась.
– Мы хотели испытать выносливость нашего приятеля, – сказала она. – Теперь-то мы узнаем, насколько хватит у него сил. Если он захочет и дальше преследовать нас, ему придется взвалить на плечи этот ураган и гоняться за нами во всю прыть.