– А знаешь, Оскайн, – изрек Норкан, – он ведь вполне может действовать самостоятельно – если мы с самого начала будем оберегать его от слишком грубых ошибок.
Оскайн моргнул.
Спархок коснулся плеча Вэниона и кивком предложил ему отойти. Двое пандионцев удалились вглубь зала.
– У меня проблема, Вэнион, – шепотом сообщил Спархок.
– Вот как?
– Я ломаю голову, под каким бы предлогом нам отправиться из Материона на достаточно долгий срок, чтобы вернуть Беллиом, но пока у меня есть только одна идея, которую не раскусит разве что ребенок. А Элана неглупа, и ты это знаешь.
– Что верно, то верно.
– Афраэль не сказала ничего толком, но у меня сильное чувство, что она хочет, чтобы мы отплыли с Эмбаном и Тиниеном, и я судорожно изобретаю предлоги, чтобы отложить их отплытие. Есть идеи?
– Попроси Оскайна помочь тебе, – пожал плечами Вэнион. – Он дипломат, и лгать для него так же естественно, как дышать.
– Хорошая идея, но я же не могу ему рассказать, куда и зачем мы на самом деле отправляемся, не правда ли?
– А ты и не рассказывай. Только скажи ему, что тебе нужен предлог, чтобы на некоторый срок покинуть город. Оскайн достаточно тертый калач, чтобы сразу распознать, что дело государственной важности.
– И почему я об этом не подумал?
– Возможно потому, что ты связан кучей клятв. Я знаю, что ты клялся говорить правду, но это совсем не значит, что от тебя требуется говорить всю правду. Кое о чем ты можешь умолчать. Умалчивать – очень важное умение для магистра.
Спархок прищурился:
– Вижу, мне пора обратно в школу. Мне кажется, что я всю оставшуюся жизнь буду получать от тебя инструкции – и чувствовать себя полным недотепой.
– Для того и нужны друзья, Спархок.
– Ты ведь и не собираешься говорить мне этого, не правда ли? – Спархок прилагал все усилия, чтобы избавиться от обвинительной интонации в голосе.
– Нет, пока нет, – ответила принцесса Даная, поправляя кукольный чепчик на голове кошки. Мурр эта идея не нравилась, но она мужественно терпела все издевательства маленькой принцессы.
– И почему же? – спросил Спархок, бросившись в одно из синих кресел, которыми были обставлены королевские покои.
– Потому что может случится так, что это окажется ненужным. Отец, ты не найдешь Беллиом, пока я тебе этого не разрешу.
– Ты хочешь, чтобы мы плыли с Тиниеном и Эмбаном?
– Да.
– И далеко?
– Это не имеет значения. Я только хочу, чтобы Тиниен был с нами, когда мы отправимся в путь, вот и все.
– Так ты не считаешь, что мы должны плыть именно на этом корабле?
– Нет, конечно. Я только хочу, чтобы Тиниен был с нами несколько дней. Мы отплывем в море на несколько лиг, а затем, если хочешь, пару дней покружим. Мне все равно.
– Спасибо, – кисло пробормотал он.
– Не за что. – Она взяла на руки кошку. – Как, по-твоему, она смотрится в новом чепчике?
– Вполне.
Мурр одарила Спархока ненавидящим взглядом.
– Сейчас я не могу объяснить вам, в чем дело, ваше превосходительство, – говорил Спархок Оскайну в тот же день, когда они встретились наедине в одном из коридоров. – Все, что я могу сказать, что мне нужен предлог покинуть Материон с группой в восемь или девять моих друзей на неопределенное время – недель так на семь или около того. Необходимо убедить мою жену, что это важно, но не настолько серьезно, чтобы она обо мне беспокоилась, и что я должен плыть на одном корабле с Эмбаном и Тиниеном.
– Хорошо, – согласился Оскайн. – Ты хороший актер, принц Спархок?
– Не думаю, чтобы кто-нибудь стал платить деньги за мою игру.
Оскайн пропустил эту фразу мимо ушей.
– Предлог нужен в первую очередь для того, чтобы успокоить твою жену, не правда ли?
– Да.
– Тогда лучше всего будет, если она сама отправит тебя куда-нибудь. Я попробую убедить ее послать тебя в некую поездку, и ты сможешь отправиться по своим делам.
– Мне будет интересно посмотреть, как ты будешь убеждать Элану.
– Доверься мне, дружище. Доверься мне.
– Тэга? – недоверчиво переспросил Сарабиан у своего министра иностранных дел. – Единственное суеверие на острове Тэга заключается в том, что считается дурной приметой не поднимать каждый год цену на раковины.
– Раньше они никогда не сообщали нам этого, так как боялись, что мы сочтем их глупцами, ваше величество, – отозвался Оскайн. Он чувствовал себя стесненно в голубом дублете и чулках, которые Сарабиан приказал ему носить. Он не знал, куда девать руки, и был очень недоволен своими костлявыми ногами. – Слово «глупец» должно очень сильно ранить душу каждого тэганца. Они ведь скучнейшие люди в мире.
– Знаю. Гахенас, моя тэганская жена, может заставить меня уснуть почти мгновенно – даже когда мы… – Сарабиан быстро поднял глаза на Элану и тут же отвел их.
– Тэганцы превратили занудство в этакую разновидность искусства, ваше величество, – согласился Оскайн. – Есть один старый тэганский миф о том, что устричные отмели посещаются русалками. Они якобы едят устриц вместе с раковинами, и это действительно расстраивает тэганцев. Они также похищают тэганских ныряльщиков, которые тонут во время… гм… обмена любезностями..
– Русалка – это наполовину девушка, наполовину рыба? – поинтересовался Улаф.
– Так говорят легенды, – ответил Оскайн.
– И нижняя половина у нее рыбья?
– Я слышал, что так.
– Но как?.. – Улаф тоже быстро взглянул на Элану и отвел глаза.
– Что – «как», сэр Улаф? – невинно поинтересовалась Элана.
– Это, кгхм, не особенно важно, ваше величество, – ответил он, деликатно покашливая.
– Я бы даже не вспомнил этот абсурдный миф, – сказал Оскайн Сарабиану и Элане, – если бы он не помог мне пролить свет на некоторые недавние события. Параллели между вампирами в Арджуне, сияющими Южного Атана и оборотнями, вурдалаками и ограми в других провинциях Империи весьма замечательны, не правда ли? Мне кажется, что, если отправиться на Тэгу и расспросить хорошенько тамошних жителей, можно услышать историю про какого-нибудь доисторического ныряльщика, женившегося на русалке. И этот господин со своей хвостатой супругой, естественно, поведет своих устриц войной на Материон.