– Как прикажет ваше величество, – ответил Теовин, падая на пол, дабы, согласно этикету, простереться ниц перед императором. Затем он поднялся и вышел из аудиенц-зала.
Все молча ждали.
– Он ушел, – сообщила от дверей Миртаи. – Вышел во внутренний двор.
– Шустрый парнишка, верно? – заметил Кааладор. – Даже глазом не моргнул, когда ваше величество подали ему этот документ.
– Он был готов к этому, – сказал Стрейджен, – и состряпал свою байку заранее.
– Его объяснение звучит весьма правдоподобно, Стрейджен, – отметил Сарабиан.
– Разумеется, ваше величество. В тайной полиции служат способные люди. Мы знаем, что министр Колата замешан в государственной измене. Сам по себе он не представлял бы большой угрозы, так что подозревать следует все его учреждение. Мы почти вынуждены заключить, что в заговоре участвуют все главы департаментов. Как цветисто заметил Кааладор, всех, кто не счел нужным присоединиться к заговору, скорее всего, не мешкая, изоконировали.
– «Изо» – что?! – переспросила Мелидира.
– Изоконировали. Это означает «выбросили из окна» – обычно с высокого этажа. Какой смысл выбрасывать кого-то из окна первого этажа?
– Такого слова нет, Стрейджен. Ты его сам сочинил.
– Да нет же, баронесса, правда, – отбивался он, – это самое настоящее слово. Им называют традиционное решение проблемы политически неугодных людей.
– По-моему, мы отвлеклись, – сказала Элана. – Сарабиан, с какой стати ты сочинил байку о Колате и испорченной рыбе?
– Но, Элана, мы же не хотим, чтобы его подчиненные обнаружили, что мы почти непрерывно пичкаем его одурманивающими снадобьями?
– Нет, думаю, что нет. А ты и в самом деле хочешь позволить Теовину завтра встретиться с ним?
– Может, и стоило бы. Мы уже три дня пичкаем подчиненных Колаты одними только обещаниями, и мне все труднее придумывать отказы. Пускай уж хоть один из них увидится с Колатой – не то они начнут что-то подозревать.
– Не уверена, что это хорошая идея, но, может быть, ты и прав. Алиэн, будь умницей, сбегай в кухню и скажи поварам, чтобы сегодня не клали в еду министра Колаты снадобий.
– Можешь сказать им, чтобы вместо этого положили рвотное, – предложил Стрейджен.
– Зачем нам это нужно? – осведомилась Мелидира.
– Император только что сказал превосходнейшему Теовину, что Колату весь день рвало без удержу. Мы же не хотим, чтобы его величество называли наглым и бесстыдным лжецом, верно? Значит, нужно, чтобы Колата завтра, когда его посетит Теовин, выглядел больным. Хорошее рвотное как раз обеспечит нужный вид.
Алиэн злорадно хихикнула.
Принцесса Даная сидела на диване и сосредоточенно наряжала Мурр в новое кукольное платьице. За множество веков Афраэль успела заметить, что эленийские девочки частенько такое проделывают. С точки зрения Богини-Дитя, занятие совершенно бессмысленное, но если уж это традиция…
– Сиди смирно! – шепотом шикнула она на кошку. – Я тебе худого не делаю!
Мурр была иного мнения и выражала его громким, душераздирающе жалобным мяуканьем, исходившим из самых глубин ее кошачьей души.
– Теовин был прав в одном, – говорил между тем Стрейджен остальным. Они снова собрались в королевских покоях, и вор-талесиец опять пустился в разглагольствования. Даная обожала Стрейджена, но его нездоровое пристрастие к звукам собственного голоса порой становилось утомительным. – Министерство внутренних дел скорее умрет в полном составе, чем уничтожит хоть одну бумажку. Документы, которые они изъяли из папок, все еще спрятаны где-то в здании, а из них мы могли бы узнать о заговоре такое, что нам сейчас и в голову не приходит. Я бы голову прозакладывал, только б заглянуть в них!
– И испортил бы свою внешность? – возмутилась Мелидира. – Прикуси язык, Стрейджен!
– Я говорю, само собой, в переносном смысле.
– Пожалуй, он прав, ваше величество, – согласился Кааладор, для разнообразия не прибегая к диалекту. – Эти подлинные документы могут оказаться настоящей золотой жилой. Не знаю, стал бы я закладывать голову, но я многое согласился бы отдать, только бы пошарить в них.
Даная закатила глаза к потолку.
– Эленийцы! – пробормотала она едва слышно и громче добавила:
– Если для тебя эти бумаги так важны, Кааладор, пойди да поищи их.
– Дак почем же нам знать, куда их запрятали, дорогуша?
– Поищи, Кааладор, – терпеливо повторила она. – В ближайшие месяц-два в твоем распоряжении будут целые ночи. Телэн как-то рассказывал мне, что за четверть часа мог бы забраться в любой дом в мире. Вы оба даже опытнее Телэна, так что, наверное, так долго возиться не будете. Вам же необязательно красть бумаги – довольно будет прочесть их. Если вы с достаточной осторожностью вернете их туда, откуда взяли, никто и не заподозрит, что вы их прочли.
Кааладор и Стрейджен обменялись озадаченными взглядами.
– И почему только мы сами до этого не додумались? – осведомился Стрейджен у своего приятеля.
– Я, кажется, уже однажды объясняла вам почему, – заметила Мелидира. – Нужно ли повторять это еще раз? Принцесса, это замечательная идея. Эти двое, может быть, не слишком хорошие мыслители, но наверняка отменные взломщики. У них такой хитрый и ненадежный вид.
– Пожалуй да, – согласилась Даная и поставила Мурр на пол. – Ну вот, разве она не прелесть?
Хвост Мурр, яростно хлеставший по бокам, категорически возражал против такого утверждения.
– Похоже, ее хвост не желает следовать моде, Даная, – снисходительно рассмеялся Сарабиан.
– А, это легко исправить, Сарабиан, – заверила она. – Вот что я скажу тебе, Мурр. Хочешь, я привяжу тебе на хвост большой розовый бант? Ты сможешь обмахиваться им, как веером? – Хвост Мурр тотчас же замер. – Я так и знала, что мы сможем договориться, – заключила Даная.
– Ваше величество, – сказал Стрейджен Сарабиану, – не спуститься ли нам в подземелье для урока фехтования? Мы с Кааладором посвятим всю нынешнюю ночь ремеслу взломщиков.
– И, боюсь, не только нынешнюю, – проворчал Кааладор. – Я уж и не припомню, сколько лет не лазал по крышам.
– Это сродни плаванию, Кааладор, – заверил его Стрейджен. – Раз научившись, уже никогда не разучишься.
– Милорд Стрейджен, – сказал Сарабиан, – я бы предпочел сегодня обойтись без урока фехтования. У меня еще все болит после вчерашних занятий.
– А вот фехтование не сродни плаванию, ваше величество, – строго сказал Стрейджен. – Тут нужно упражняться постоянно. Если вы собираетесь носить шпагу, лучше уметь защищаться ею. В случае опасности она может оказаться вашим последним шансом на победу.
Сарабиан вздохнул.
– Порой я жалею, что вообще услышал об эленийцах, – скорбно пробормотал он.
– Потому что так велела Элана, – пояснила Миртаи, когда она, Энгесса, Кринг и два вора шли по усыпанной документами лужайке к министерству внутренних дел. – Она хочет быть уверенной, что никто вам не помешает.
– Миртаи, – страдальчески проговорил Стрейджен, – я люблю тебя, как родную сестру, но кража со взломом – дело тонкое и сложное.
– Я думаю, друг Стрейджен, что моя возлюбленная с ним справится, – вмешался Кринг. – Я сам видел, как она прошла по груде сухих листьев без единого шороха.
– Мне просто это не нравится, – посетовал Стрейджен.
– Тебе и не должно нравиться, Стрейджен-вор, – сказал Энгесса. – Элана-королева сказала, что Миртаи пойдет с вами, значит, так и будет.
Миртаи улыбнулась огромному атану.
– Спасибо, Энгесса-отец. Эленийцам иногда так трудно втолковать самые очевидные вещи!
– Мы с Энгессой сменим двоих рыцарей, которые охраняют документы на лужайке, – сказал Кринг. – Мы будем стоять возле самого здания, а поблизости есть еще наши люди. Если вас застигнут внутри, позовите, и мы придем к вам на помощь.