— Ну что ж, — сказал он громко, — я вырвусь один и получу четыре миллиарда. Жаль, нет зеркала. Интересно посмотреть, поседел я или нет.
Его голос дробился, отражался эхом в миллиардах зелёных мясистых листьев и глох в чёрной липкой трясине.
— Надо ехать, — сказал Сэм себе.
Он стащил трупы в одно место. Капитан Дингер, Сторингер, Джо Плейтнер, Пэт Литовски, Красавчик Дике, Джим Баттиски. «Я не виноват в вашей гибели. Это всё она, проклятая планета».
Когда всё было сделано, его взгляд упал на небольшую тетрадь в коричневом пластиковом переплёте, лежащую в грязи возле гусеницы «Буцефала». Дневник Капитана Дингера.
Что-то словно подтолкнуло Сэма Белавенца поднять эту тетрадь, что-то большее, чем простое любопытство, заставило его открыть дневник на нужной странице…
Остановившимся взглядом перечитывал он одни и те же строчки, записанные неровным почерком Капитана Дингера.
«День двенадцатый. Несчастливый день. Сегодня погиб Сэм Белавенц. Нелепейшая случайность. Он находился на верхней палубе, когда засохшее дерево рухнуло на «Буцефал». Бедняге раздробило голову. Мы похоронили его тут же, под деревьями. Потеряли четыре часа. Но ничего, завтра надеемся добраться до С.Д.
Жаль его всё-таки. Он был хорошим парнем, хоть и слабохарактерным, как все интеллигенты…»
Сэм посмотрел вверх. Хотя бы клочок неба, хоть небольшой клочок голубого земного неба.
— Он был хорошим парнем! — закричал он отчаянно, и эхо снова метнулось от листьев к земле.
Сверху, от сомкнувшихся над ним крон, посыпались изумрудно-зелёные листья, впились в него, заполнили всего до отказа. Из земли сквозь подошвы ботинок добрались до ног цепкие корни, изогнулось тело судорогой древесной коры, забилось отчаянно сердце, превращаясь в комок переплетённых лиан. И побежали внутри его неизвестные соки, и почувствовал он зов чужой планеты…
Последним усилием Сэм Белавенц вырвался из объятий чужой планеты и нащупал ствол протонострела.
И нажал спуск.
И исчез.