ДВЕНАДЦАТЫЙ ДЕНЬ
В двенадцатый день, последний день бардо дхарматы, являются херука и гневная владычица рода Карма в сопровождении целого сонма гневных дакини, символизирующих энергичную деятельность нашего изначально пробужденного сознания.
«О дитя пробужденного рода, слушай, не отвлекаясь. На двенадцатый день из северной области твоего мозга явится и предстанет пред тобою пьющий кровь из рода Карма, благословенный Карма-Херука. Тело его тёмно-зелёного цвета; три головы у него, шесть рук и четыре широко расставленные ноги. Правый лик его бел, левый — красен, а средний — благородного тёмно-зелёного цвета. В верхней правой руке у него меч, в средней — тантрический посох, в нижней—жезл; в верхней левой руке у него колокол, в средней — чаша из черепа, в нижней — лемех. Его обнимает мать, именуемая Гневной владычицей рода Карма. Правой рукой она обвивает его шею, а левой подносит к его устам чашу из черепа, наполненную кровью. Не пугайся его, не страшись, не цепеней от ужаса. Распознай в нём форму собственного твоего осознания. Он — твоё избранное божество, так что не бойся. Он не кто иной, как сам благословенный Амогхасиддхи в союзе с матерью, так что проникнись любовью и стремлением к нему. Как только узнаешь — в тот же миг достигнешь освобождения».
Невероятно активная и динамичная энергия рода Карма с присущими ей склонностями к зависти, честолюбию и властолюбию, преображается в «знание свершения действия», способное преодолеть любые препятствия и достичь любых целей. В мирной своей ипостаси Амогхасиддха держит двойную ваджру, но этот херука вооружён мечом — другим символом рода Карма, более уместным в числе атрибутов гневного божества. Этим мечом он рассекает все сомнения, преграды и ограничения. С функциями прочих символических предметов в его руках мы уже знакомы. Гневная владычица рода Карма окрашена в светло-зелёный цвет и держит в руках меч и чашу из черепа.
Описание каждого из явлений гневных божеств завершается напоминанием о том, что указание на истинную их природу позволяет без труда распознать их и тем самым достичь освобождения. Так, увидев чучело льва, мы можем испугаться, но как только нам скажут, что лев не настоящий, страх испарится бесследно. Лишь только мы распознаем в том или ином из херук своё избранное божество, весь личный опыт восприятия сияния, обретённый нами прежде в медитациях, сольется с самосущим сиянием бардо, как дитя, бросившееся в объятия матери: «Являясь себе от себя самого, дабы себя освободить, самоозаряющее самосознание достигает самоосвобождения, и это подобно встрече со старым другом».
Но если наставления эти не будут прочтены или не будут восприняты, то «даже добродетельный человек может отвернуться (от этих видений) и продолжить блуждать в сансаре». И тогда умершему явится целый сонм яростных богинь, гневными возгласами привлекающих его внимание и требующих пробудиться. Они соберутся со всех сторон и заполнят всё пространство вокруг умершего: бежать ему будет некуда. В окружении этих богинь предстанет группа из пяти херук, так что умерший узрит всю гневную мандалу. В некоторых традициях эти видения распределяются между тринадцатым и четырнадцатым днями бардо, то есть видения гневных божеств продолжаются в общей сложности семь дней, как и явления мирных ипостасей.
У многих из этих богинь головы диких птиц и зверей и разноцветные тела, а одеждой им служат обёрнутая вокруг бёдер человеческая кожа или тигровая шкура. Богини эти столь же грандиозны и страшны, как и херуки; они яростно жестикулируют и извиваются в буйном танце. В руках они держат оружие, разнообразные эмблемы и трупы с площадки для кремаций. Они пьют кровь и пожирают сырую человеческую плоть. Поедание столь отвратительной пищи символизирует признание всех без исключения аспектов сансары изначально чистыми и полное преображение их в акте поглощения. Эмблемы трёх первых групп богинь интерпретируются далее на основе текста «Сотня преклонений».
Во-первых, из восьми областей мозга являются восемь гневных дакини. В «Сотне преклонений» они именуются «матерями» (тиб. Та то), а в «Освобождении посредством слушания» — после явления первых двух из них — называются в совокупности «восьмью гаури». Их имена, как и имена богинь следующей группы, приводятся на санскрите в тибетской транслитерации. В некоторых тибетских ксилографиях вместо «гаури» стоит «кеури», из-за чего в некоторых переводах этих богинь именуют «восемью кеуримами». В индуизме « Гаури» (буквально — «белая», «яркая» или «золотая») — это обозначение самой мирной ипостаси женского начала, имя прекрасной юной супруги бога Шивы. Но в буддизме это имя стало названием целого класса гневных богинь. Свиту гаури составляют злые духи, неприкасаемые и преступники. Эти восемь богинь сочетают в себе все мыслимые противоречия: красоту — с уродством, чистоту — с нечистотой, наивысшее — с самым низменным, жизнь — со смертью. В них явственно выражена парадоксальная сущность принципа дакини: они используют как орудия освобождения те самые предметы, которые удерживают нас в сансаре.
Восемь гаури соответствуют восьми бодхисаттвам мужского пола из мирной мандалы, олицетворяя изначально чистую природу восьми разновидностей сознания. [159]Головы у них человеческие, но лица искажены гневом, распущенные волосы струятся языками пламени, а три глаза выпучены и горят яростью. Они отплясывают победоносный танец на тронах, сложенных из человеческих трупов.
На востоке является гневная богиня Гаури — «Белая». Она символизирует исток сознания. В левой руке у неё чаша из черепа, наполненная кровью. В правой руке она держит труп младенца, потрясая им, словно палицей. Это означает, что она подчинила себе двойственные мысли сансары. Безжизненное тело — символ первозданного, недвойственного состояния сознания, а труп младенца означает, что сознание всегда пребывало в этом изначальном, «младенческом» состоянии, никогда не погружаясь в мир разделённости на «я» и «другого».
На юге является жёлтая богиня Чаури — «Воровка». Она символизирует умственное сознание, присваивающее и ворующее всё, что попадает в сферу его действия. В тантрах сказано, что мы должны украсть у будд сокровище просветлённости. Чаури преображает акт воровства, и результатом его становится не страдание, а просветление. Натянутый лук в её руках — это лук мудрости, с тетивы которого устремляется в полёт стрела «искусных средств».
На западе является Прамоха — «Безрассудная страсть», окрашенная в красный цвет страсти. Этот волшебница, заманивающая нас в свои сети искусными иллюзиями. Она символизирует загрязнённое сознание, в сфере которого действуют пять «ядов». Она размахивает над головой знаменем из шкуры водяного чудовища. Это водяное чудовище, макара, — мифическое существо, с телом крокодила и чертами некоторых других животных. В индуизме он служит эмблемой Камы — бога любовного вожделения, а в буддизме считается символом сансары, которую нередко уподобляют реке или океану. Прамоха вздымает его как знамя победы в знак того, что сансара не отвергнута, а принята такой, как она есть.
На севере является чёрная Встали — «Кровопийца». Это дух, обитающий на кремационных площадках и вселяющийся в мёртвые тела. Встали символизирует сознание тела, или осязания. Она вдыхает жизнь в труп существования, по природе своей пустой, лишённый «я» и невещественный. Ваджра и наполненная кровью чаша из черепа в её руках символизируют неразрушимое и неизменное состояние реальности, превосходящее двойственность существования и не-существования.
На юго-востоке является оранжевая Пуккаси, символизирующая сознание обоняния. Слово «пуккаса» означает человека, принадлежащего к той или иной из множества групп неприкасаемых, состоявших чаще всего из потомства от смешанных браков между представителями разных каст. В правой руке она держит гроздь внутренностей, а левой запихивает их себе в рот. Пожирание внутренностей означает поглощение «ядов» такими, как они есть, основанное на признании их изначальной чистоты. Поднесение пищи ко рту левой рукой — один из признаков нечистоты в индийской традиции. Таким образом, Пуккаси всем своим обликом и действиями попирает традиционные условности.
159
Соответствия восьми гаури и восьми пишачей различным разновидностям и областям сознания приводятся по книге Тулку Тхондупа «Просветленная жизнь» (Tulku Thondup. Enlightened Living. Boston, Shambhala, 1990, pp. 134-135, notes 16,17).